Потрясающая воображение биография Тины Модотти, актрисы, модели, фотографа, агента Коминтерна, оставляет фотографии лишь одно из мест - хотя и весьма существенное, - в истории ее жизни. Все, что бы она ни делала, было совершенно или стремилось к тому, все абсолютно соответствовало духу времени и свойствам ее полной сострадания к ближнему, стремления к прекрасному и совершенному, души. Вся ее жизнь осмысливается как творчество, в котором фотография лишь один из способов реализовать поистине удивительные и крайне редко встречающиеся свойства ее натуры.
«Мы, женщины, обделены творческим талантом», - писала Тина, испытывая мучительную внутреннюю борьбу. Постоянные сомнения в своих творческих возможностях были естественны, - Тина была единственной женщиной в мужском мире мексиканских художников, торя дорогу Фриде Калло и многим-многим другим. Трудно представить, сколько сил требовалось ей, чтобы отстоять себя в окружении многих талантливых мачо, не склонных видеть в женщине, и особенно красивой женщине, самостоятельную творческую личность. Эта борьба сформировала особую женскую природу ее революционности - противостояние хаосу, заботу о мире, ответственность.
Тина Модотти начала фотографировать в 1921 году и в течение нескольких лет считалась ученицей знаменитого американского фотографа Эдварда Вестона. Вестон научил ее тому, что умел сам - профессиональной фотографии, но возможности современной фотографии, поиск новых приемов они вели вместе. На протяжении всей своей фотографической карьеры Тина боготворила Вестона и преклонялась перед его талантом. Она писала о его работах в превосходных тонах: «От твоих последних фотографий у меня захватило дух. ...Это потрясло меня до такой степени, что мне стало жаль саму себя».
Вместе с Вестоном, но не вслед за ним, Тина Модотти осваивает "новую фотографию", "новое видение", исследует возможности тональных контрастов, необычных ракурсов, современной геометрии. Ощущение нового времени, меняющейся жизни, индустриализации в съемках линий электропередач, эксперименты с двойной экспозицией, - все эти оригинальные и очень современные поиски близки одновременным экспериментам фотографов США, Европы и даже далекого Советского Союза. В это же время подобными опытами занимался Александр Родченко. В творчестве Модотти это был короткий, но очень плодотворный период. Находясь в русле поисков интернационального авангарда, Модотти сохраняла присущую ей чувственность и, особенно в съемках цветов, женственность, никогда не становясь сентиментальной. Ее «Розы» и «Лилии» - не натюрморты в привычном смысле - это причудливые и странные объекты, органическая структура которых проступает как результат формальных экспериментов. Поиски соотношения света и тени, игра перетекающих форм цветов были продолжены Хорстом и Мэплторпом. Художественные интересы Тины в это время определял уже не только Вестон, но и круг мексиканских монументалистов (муралистов): Давид Альфаро Сикейрос, Диего Ривера, Хосе Клименте Ороско и особенно - близкий друг Тины Хавьер Герреро. Именно с этими именами связан расцвет мексиканского искусства ХХ века, превращение провинциальной Мексики в один из центров мирового художественного процесса. Мексиканские художники сочетали поиск национальной идентичности и активное изучение народного искусства с хорошим знанием и серьезным опытом постижения искусства современного. Интерес к античной Мексике отразился и в работах Модотти. Ее съемки национальной архитектуры - это попытка увидеть историю новыми глазами. Древние постройки возникают как причудливое сочетание света и тени, геометрические конструкции сводов одновременно проявляются и тонут в игре контрастов. Эта игра подчеркивается оригинальным приемом - негативным отпечатком - которому позавидовал Вестон. «Мне было бы приятно, если бы это сделал я», - видимо это самая высокая оценка учителем ученика.
Поиск новых форм и новых художественных приемов мексиканские художники сочетали с совершенно отчетливой социальной позицией. В «Социальной, политической и эстетической декларации» созданного ими в 1923 году Синдиката технических работников, живописцев и скульпторов Мексики говорилось: «Творческие работники должны направить все усилия на создание искусства для родного народа, искусства идеологически содержательного; на то, чтобы сделать его ... средством воспитания и борьбы». Тина Модотти не только входила в круг муралистов, разделяла их художественные, социальные, политические взгляды, она была не только музой и моделью, другом и любовницей. Именно благодаря Модотти мир знакомился с монументальными произведениями мексиканских художников. Репродукции фресок, которые Тина Модотти делала для своих знаменитых друзей, представляются сложной и трудоемкой работой, требовавшей большого терпения и мастерства.
Художники и революционеры, простые женщины и дети улицы - люди знакомые и незнакомые, окружавшие Тину в Мексике были героями ее снимков. Романтические студийные портреты, полные энергии фигуры молодых революционеров, фотографии простых женщин, - сохранили загадочные мгновения жизни Мексики.
Революционная эстетика определила развитие творчества Модотти. Блистательные натюрморты - символы революции - серп и молот, соединенные с символами мексиканских рабочих - початком кукурузы, гитарой и сомбреро, точны и решительны по построению и просты как произведения мексиканских художников. Продолжение темы - фотографии марионеток. В этой серии Тина Модотти снова выступает не только фотографом, но и конструктором, постановщиком кадра. И снова в заплетенных нитках и подвешенных на них фигурках - кукловода не видно, - легко читаемые аллегории и отчетливый социальный пафос сочетаются с актуальными задачами фотографии - выходом за пределы фиксации окружающей действительности, - поиск новых возможностей, новых миров, искусственных, - своего рода фотографическая мультипликация, о которой писал Мохой Надь.
Экспрессивная пластика, сложные ракурсы, повествовательность и революционная риторика - все это естественно вошло не только в искусство Модотти, но и резко изменило ее жизнь. После вступления в коммунистическую партию и знакомства с Мелья, творчество Модотти все более определяется нуждами партии. То, что Тина называла в письмах своей «жизненной проблемой», «трагикомедией» - «это борьба жизни и искусства» - все больше определяло выбор в пользу жизни, видимо неизбежный в ее ситуации. Ривера выбрал искусство, жизнь и революцию предпочли Сикейрос и Герреро, но им было дано время, чтобы изменить свое решение. Тина выбирала навсегда. В 1925 году Тина пишет Вестону: «Ты мог бы сказать мне, что поскольку жизненный элемент во мне сильнее, чем творческий, я должна смириться с этим и делать самое лучшее из того, что в моих силах. Но я не могу принять жизнь такой, какая она есть, слишком хаотичной, слишком бессознательной, я противлюсь этому, сражаюсь с ней, все время борюсь за то, чтобы вылепить свою жизнь по моему темпераменту и моим возможностям, другими словами, я вкладываю слишком много творчества и энергии в свою жизнь, в следствии чего меня не остается для искусства». (Письмо от 7 июля 1925 г.)
Работы Тины Модотти привлекают все большее внимание - издателей, фотографов, кураторов. Тина представлена на выставках и в Мексике, и в Соединенных Штатах. Даже после смерти Мельи она продолжает фотографировать, и уезжает в Теуантепек, снимать женщин, занятых привычным ежедневным трудом. Несмотря на привычку долго выстраивать композицию, Тина осваивает специфику репортажа, буквально на ходу устанавливая выдержку - женщины ходят слишком быстро, особенно завидев фотографа с камерой.
Тина знает о своем скором вынужденном отъезде и спешит снимать любимую ею Мексику. Сотрудничая с революционной прессой - мексиканской и зарубежной, она делает удивительные снимки рук рабочих, женщин. Простота сюжета и законченность композиции так же прямы и естественны, как социальные аллюзии. Но это не просто мастерство и социальная ангажированность фотографа, в этом - искренность чувств.
В Германии Тина столкнулась с новой для себя ситуацией - множество фотографов, любителей и профессионалов, высокий технический уровень и, главное, - отсутствие дружеского и творческого окружения. Она должна была не только изменить технику, но и жанр - Тина видела свое будущее как фотографа в репортажной фотографии. Постепенно она осваивается, ей помогают имевшиеся связи с журналами и издателями, и уже перед самым отъездом в Москву Тина устраивает небольшую выставку в ателье женщины-фотографа Лоты Якоби. Сохранилось очень немного фотографий берлинского периода. Видимо, это были последние фотографии Тины Модотти. С переездом в Москву, жизнь ее резко изменилась. Неизвестны не только фотографии Тины, сделанные в Москве, но и следы ее интереса к московским фотографам, чьи поиски и открытия были близки ее собственным, и чье творчество было ей вероятно знакомо по журнальным публикациям.
Актриса и модель, богемная красавица, свободой своего поведения удивлявшая обывателей, превращается в исполнительного, аккуратного работника МОПРа, полностью соответствующую представлению о своих сотрудниках железной революционерки Стасовой, возглавлявшей эту загадочную организацию.
Фотографическая карьера Тины Модотти очень недолгая, но успешная и многообещающая, была оставлена навсегда. Полуконспиративная жизнь, которую она вела в СССР, не предполагала занятий фотографией - наиболее точным, а потому и опасным способом фиксации окружающего.
