Вместе с тем, мне кажется, было важным в середине 20-го века отказаться от текста в фотографии или точнее под фотографией, но только для развития выразительности самой фотографии. В общем-то это и случилось, но не по причине самоустранения фотографов от текста и вербальной интерпретации реальности, а в силу развития технологий в фотографии, начиная от создания 35 мм камер и кончая цифровыми. Однако именно цифровые технологии способствовали возвращению демонстрации фотографии в виде мультимедийных форм в документальном жанре или в «непридуманной фотографии».
Текст к фотографии в фотожурналистике, почти сто лет претендующей на коммуникации «фактов», а не «мнений», стал называться caption (подпись): «что, где, когда» — максимально обезличенный и больше похожий на милицейский протокол с личной подписью то ли фотожурналиста, то ли сержанта милиции. Собственно говоря так фотографию лишили «слова» в вербальном смысле, создали новый синтаксис (правила) для визуальных форм коммуникаций и стали говорить о «языке фотографии», что по существу, если разобраться, является полным бредом. Ни один здравомыслящий человек не будет говорить о «фотографическом языке», и чаще всего, если такие слова и произносятся некоторыми фотографами — весьма ограниченными в методах вербальной передачи информации,-то имеется ввиду, все-таки, тот или иной стиль фотографии, а не язык.
Сейчас фотограф масс-медиа в любой редакции понижен до ранга кофе-машины, и вопрос в том, какой кофе эта машина способна приготовить, а не в том, способен ли фотограф выполнять в редакции какие-то еще функции, например, быть «немного телевизором». Я не считаю это несправедливым потому, что происходящие с фотографом метаморфозы логичны. Именно на этом фоне появилась так называемая «фотографическая шпана» в ЖЖ и блогах, претендующая на «гражданскую журналистику» при полном упадке журналистики профессиональной. Отличная реакция! Открытая позиция. Однако дискуссия в интернете, точнее «разборки» между «шпаной» и «урками» фотографии стала предсказуема и напоминает мычание глухонемых с демонстрацией как с одной, так и с другой стороны своих гениальных фотографий. Или, чаще всего, сводится к ЖЖ-диалогам: кто здесь «урка», кто «козел», а кто «шпана». «Шпана» получила в подарок от технологий огромной силы инструмент, если хотите оружие — не только в виде фотоаппарата, но и средств коммуникации. «Урки» получили то же самое, что справедливо, но при этом они всегда имели хорошие камеры и всегда были привилегированно допущены к средствам коммуникаций. Фактом является то, что эти привилегии разрушены потому, что сейчас любой фотоблоггер может стать в одночастье более популярным и признанным даже самим Президентом, чем какой-нибудь фото-носитель «золотых бананов» за заслуги перед фотографией или, хуже того, перед государством за какую-нибудь войну. К слову сказать, проблемы у профессионалов-фотожурналистов начались не с блоггеров, а гораздо раньше, когда пишущая журналистика стала вооружаться «камерами-мыльницами» и создавать иллюстрации для собствнных вербальных материалов, мало того, даже получать фотографические призы.
К чему я все это говорю — к тому, что самоустранение фотографов от вербальных форм и исключительная концентрация на визуальных далеко не всегда способствовала их интеллектуальному развитию личности вообще и их фотографии в частности. Фотографию учили «не по Гегелю», а в ПТУ (Проф-Тех-Училище). Теоретизировали и идеологизировали в «Советском фото». В университетах, включая МГУ, фотожурналистами становились студенты, неспособные осмысленно написать два предложения в газету. Благодаря подобному образованию профессиональный фотограф должен быть глухонемым и с сильновыпученными глазами. Мне кажется удивительным даже не прошлый собирательный образ фотографа, а настоящий, который мало чем изменился, разве что сменил журнал «Советское фото» на журнал «Фото&Видео», а подражательство Александру Родченко на подражательство Мартину Парру, но при этом единственная профессиональная функция современного фотографа, блоггер он или профессионал, по-прежнему сводится исключительно ко кнопконажиманию в полном соответствии с рекламным слоганом одной из компаний производителей фотоаппаратов: «Вы нажимаете на кнопку, мы делаем все остальное». Однако, справедливости ради, следует отметить и тот факт, что в настоящее время «Лолита» из интернета может создать не менее популярный роман про саму себя, чем когда-то это сделал Набоков, при этом интернет-общественность будет долго и серьезно обсуждать, что первично? — яйцо или курица.
По такому же пути развиваются и фотоблоги, имея фактически все те же инструменты фиксации, коммуникации и технологии как в профессиональных масс-медиа, но в отличие от профессионалов, блоггеры не ограничены форматом, цензурой (как внутренней, так и внешней), формой и даже самой культурой… Их преимущество в том, что они свободны. Их не интересует гонорар, процесс исследования с помощью фотографии, их интересует: посещаемость, рейтинг и «минута славы». При этом практически каждый фотограф-блоггер может аргументированно заявить: «Мои фотографии не хуже, а даже лучше», и будет прав на том же основании, на каком один из профессионалов заявил примерно следующее: «Я снимаю не хуже Сальгадо потому, что публикуюсь в тех же журналах, что и великий фотограф…» Аргумент, согласитесь, такого же порядка, как и у любого блоггера.
Я уже давно говорил и не раз писал, что фотожурналисты, воспитанные на фотографиях журнала «Life», должны просто уйти из профессиональной среды фотожурналистики хотя бы в знак протеста или чувства собственного достоинства не потому, что их фотографии хуже или лучше, а потому, что современные масс-медиа не нуждаются в такого рода фотографиях. Во-первых, из соображений экономии, во-вторых — по причине доступности и простоты получения визуальных изображений, удовлетворяющих массового зрителя. Просто больше нет объективных причин содержать фотографов со своим мнением, платить им чудовищные гонорары и при этом слушать старую и насквозь фальшивую песню про «искусство глухонемых» в то время, когда фотография призвана и должна быть «искусством слепых», но хорошо слышащих.
