У меня оставалось несколько часов до отъезда и я позвонил своему приятелю одесскому фотографу Сергею Полякову. Он сказал, что сейчас гуляет с какими-то англичанами, и предложил мне присоединиться. Англичане так англичане… Ими оказалась милая, приветливая пара средних лет. Я устроился на переднем сидении их французской машины с правым рулем и слушал как Сергей представляет меня сидящей позади Ванессе, а точнее Ванессе Вайншип: «Это Костя — фотограф и куратор». Вдруг я понял, что готов провалиться сквозь землю. Казалось, говорят не обо мне, а о каком-то другом, чужом и далёком Косте, при этом было стыдно, как будто меня нагишом выставили из авто на тротуар. Кстати, возил нас в тот вечер, как выяснилось после, ещё один орденоносец WPP Джорж Джоржиу.
Тогда я не собирался быть куратором, никаким куратором я, по сути, не являюсь и сейчас — в нашей фотографии, по крайней мере в том ее состоянии, в каком она находится, нет места для кураторства в современном его понимании. Ты лишь можешь подсказать автору тему выставки, найти место и немного помочь с развеской. Там, где картинки монтируют в рамочки и аккуратно одну за другой развешивают по стеночкам особо не «накураторишься».
А тогда я как раз готовил выставку Полякова во Львове. Я бодро с усердием достойным лучшего применения спорил с автором относительно тех фотографий, которые он повыкидывал из моей выборки, до хрипоты бодался из-за порядка развески и в довершение всего согласно каким-то известным только мне великолепным схемам «отзеркалил» одну из работ, чем вызвал пафосную нравоучительную тираду с Серёжиной стороны. После этого я подуспокоился и пустил всё на самотёк. Оказалось, что и без моего вмешательство всё прошло наилучшим образом. Со временем, уже готовя выставку Сергея Максимишина, мне хватило ума и опыта не спорить с маэстро — я безоговорочно соглашался с его видением экспозиции и чувствовал себя, надо сказать, при этом совершенно комфортно. Тем более что нечего делать куратору, когда рядом есть большой художник.
А вот он и повод поговорить о кураторстве. В прошлом году в Краснодаре случился скандал. Во время фестиваля Photovisa некий куратор, имя которого для широкой публики так и осталось неизвестным, без ведома автора изъял одну из работ из персональной выставки Сергея Максимишина. Поскольку это был горячо любимый всеми портрет Владимир Владимировича, история сразу же приобрела политическую окраску, хотя организаторы выставки всячески давали понять, что никакой политики в этом нет, и фотография попросту не вписывается в экспозиционный ряд, выстроенный этим неизвестным куратором, выпадает из его кураторской, простите, концепции. Вся это история каким-то образом стала известна автору и вызвала резкую его реакцию — Максимишин потребовал либо возвращения работы в экспозицию, либо немедленного демонтажа всей экспозиции. Чем в итоге всё закончилось нам неизвестно, но это как бы и не главное. Главное, как всегда — поговорить.
В январском номере журнала FotoaVideo авторитетнейший специалист в области современной российской фотографии и арт-директор Photovisa Ирина Чмырёва пишет: «За то, что г-н Максимишин ринулся выяснять, чьих прав больше — автора отдельных фотографий или куратора, сформировавшего коллекцию из отдельных снимков и принимающего решение по инсталляции коллекции в конкретном выставочном пространстве, — отдельное спасибо. Тем самым г-н Максимишин открыл дискуссию о равенстве (неравенстве?), о паритете в отношениях представителей разных профессий, работающих на поле фотографии. Кто бы знал, кроме глубоко погруженных в процесс, до случая с фотографом Максимишиным, что куратор — тоже человек в фотографии, как и фоторедактор, печатник, дизайнер, критик и галерист, медиаинженер — много нынче профессий, без которых фотография, созданная в прошлом ли, в наши дни, не выйдет сегодня к зрителю. И вопрос не в том, чтобы совершить революцию и вcе прочие профессии из фотографии удалить, установив гегемонию фотографа, но в том, чтобы находить компромисс в общении профессий внутри пространства фотографии».
Как говаривал Остап Бендер: «Давайте спорить!» Следуя методике под названием «Сферическая корова в вакууме» для начала вынесем за скобки очевидную политическую составляющую и личность неизвестного куратора. Понятно также, что фотограф уровня Максимишина, с его опытом и интеллектуальным багажом может обойтись и без куратора, иными словами, сам выступить куратором своей выставки. Но если ты при этом соглашаешься быть куратором персонального проекта известного автора, то нужно, наверное, осознавая свою роль, понимать свою функции, ответственность и, соответственно, права. Ты либо соглашаешься на подчинённую роль, где от тебя требуется лишь адаптация проекта к конкретному месту, либо, выступая полноправным соавтором, предлагаешь некие ходы, способные революционным образом изменить представление об авторе и его фотографиях, наделить проект новым смыслом. Если речь не идёт о кураторском или экспериментальном проекте, как это принято в актуальном искусстве, где куратор на основе чужих произведений создаёт новые смыслы, то и права куратора, как мне кажется, ограничены. Автор создаёт произведение, ставит под ним своё имя, несёт персональную ответственность — гегемония фотографа, для меня в данном случае, вне сомнения. И совсем уж несостоятельными выглядят доводы о том, что какая-то работа не вписывается в концепцию куратора, это вопрос твоей компетентности — если ты не можешь вписать работу в проект, то лучше об этом вообще публично не признаваться, для своей же пользы. Уже и не говоря о том, что недопустимо вмешиваться в авторский проект без ведома автора — тут уж речь не о правах, а об этике кураторства.
Рассуждать глядя со стороны, конечно же легко, и мы рассмотрели некую идеальную модель взаимоотношений без вмешательства политики, ярких творческих личностей, владельцев галерей со своими персональными коммерческими интересами и кучи других финансовых и организационных сложностей, вносящих порой драматические поправки в собственно художественную составляющую проектов. Но главный вопрос, по моему скромному мнению, не в правах и у кого их больше, а в сути взаимоотношений между авторами и кураторами. Украинский куратор современного искусства Марианна Кавинська, на фундаментальный вопрос, что такое кураторство, лаконично отвечает: «Кураторство — это диалог». Хороший куратор вскрывает и очерчивает проблематику, ставит перед автором вопросы, от ответов на которые зависит успех или не успех проекта, и совсем уже дело десятое, отвечает ли на эти вопросы автор самостоятельно или проект оказывается плодом их совместного творчества.
