Столетиями мир вращался вокруг человека и его потребностей, пытливые умы открывали новые континенты, осваивали космос и заглядывали внутрь клеток – кирпичиков всего живого. Мы привыкли думать, что изобретаем машины, которые призваны сделать наше существование комфортным и приятным, а тревожные предупреждения братьев Стругацких, Олдоса Хаксли, Джорджа Оруэлла, Станислава Лема и других футурологов и фантастов – всего лишь полет творческой фантазии. Машины, меняющие сознание людей? Технология, указывающая «венцу творения», как жить? Что за глупости!
Тем не менее некоторые прогнозы, еще лет 50 назад казавшиеся страшной сказкой на ночь, медленно, но верно начинают вписываться в наши будни. И фотографические проекты ряда авторов уже сегодня громко заявляют: мы – другие. Настало время не только понять и принять этот факт, но и перенастроить на новую волну антенны нашего критического мышления. Мир никогда не будет прежним, но осознание не только последствий, но и причин произошедших перемен способно помочь нам удержаться на плаву и продолжать контролировать созданные нами технологии – себе во благо, а не во вред.
Развитие технологий и существенное расширение возможностей виртуального присутствия человека во всемирной паутине постепенно модифицируют не только (невинно) наши привычки и особенности коммуникации, но и вносят изменения в более широком масштабе – в массовое сознание людей. Сегодняшние психологи уже определяют охват и глубину этих изменений эпитетом «революционные». Виртуальный мир срастается с реальным, а в результате меняется наше восприятие таких базовых категорий как «время» и «пространство». Пятнадцать минут славы Энди Уорхола сократились до секунды на скролл [1], а даже самое близкое и регулярное общение с другим человеком (вплоть до интимных отношений) становится возможным, несмотря на тысячи километров, разделяющих вас.
Однако, пожалуй, самые серьезные и важные в долгосрочной перспективе изменения претерпевает наше восприятие самих себя.
С одной стороны, мы имеем дело с беспрецедентной вспышкой нарциссизма, с другой – еще никогда в истории человек не был настолько близок к такому абсолютному обесцениванию права на анонимность.
Но все по порядку. Начнем, естественно, с себя. Точнее с размеров нашего актуального коллективного «я».
Согласитесь, в странах с доступом во всемирную сеть в начале XXI века непросто найти человека, который никогда не слышал слово «селфи» и, хотя бы раз в жизни, не задумывался о том, что хотел бы себя запечатлеть: на фоне симпатичных туристических развалин или в зеркале уборной прикольной кафешки. Селфи делают президенты и космонавты, голливудские актеры и римские папы, подростки из соседнего подъезда и туристы на выгуле. Браузер Yahoo предрекает рост числа фотографий с хештегом «selfie» до миллиардной отметки только в одном «Instagram». А журнал «Time» добавил этот неологизм в «Топ-10 модных словечек» 2012 года...
Не остаются в стороне и гуманитарии. Шведские исследователи, авторы книги «Поколение Me/We» [2] утверждают, что в течение XX века массовый рынок был в буквальном смысле захвачен вирусом индивидуализма. Экономическое развитие, урбанизация и индустриализация только удобряли почву для роста массовой тенденции индивидуализации, которая сопровождалась сдвигом от базовых потребностей к удовлетворению потребностей комфортного самоощущения. То есть теперь, намекают шведы, важно не только что-то съесть или выпить, но и сделать это… красиво.
Исследователь Николас Карр в книге «The Shallows: What the Internet Is Doing to Our Brains» развивает этот тезис, отмечая, что интернет и мобильные телефоны изменили суть самоощущения и мышления «человека фотографирующего». И если раньше основной причиной производства снимка было все же желание зафиксировать явление и сохранить о нем память, то сейчас на первый план вышло именно производство новостей о «себе любимом». Феномен, который исследователь определяет как «функциональный нарциссизм». Селфи в таком контексте становится самой удобной формой для быстрого «встраивания себя в мировой поток данных».
«Каждый желающий получил свой рупор (LiveJournal, Facebook) и теоретическую возможность не только высказываться, но и быть услышанным», – отмечает лектор и блогер «T&P» Михаил Кареев [3].
Однако, как часто мы задумываемся о последствиях добровольного размещения наших личных снимков в интернете? Удовлетворение потребности в виртуальном «обозначении» собственного присутствия в ленте пары сотен невидимых друзей и подписчиков радует нас всего пару минут, и переживание этой кратковременной радости – несопоставимо с лишениями, которые мы при этом несем. Размещая наши лица в сети, мы, в буквальном смысле слова, их теряем. Наши самые личные снимки, равно как любые другие данные, находящиеся в открытом доступе, могут быть использованы кем угодно: начиная от аферистов и мошенников в области купли-продажи и заканчивая государственными службами безопасности. И думаете у вас кто-то спросит разрешение?
Творческие люди оказываются одними из первых, кого начинает тревожить обратная сторона нарциссизма. На риск «потери лица» сегодня обращают многие авторы, в том числе и те, кто работает с медиумом фотографии. Один из масштабных проектов, достойных упоминания, – детище художников-хакеров Паоло Чирио и Алессандро Людовика «Face to Facebook» («Лицо для Фейсубка») [4]. Подвергая жесткой критике политику популярной социальной сети, использующей профили своих пользователей в целях маркетинга, а также контроля и манипуляции их сознанием, художники совершают различные художественные и протестные акции «высвобождения» людей из-под гнета цифрового гетто.
Одно из заметных произведений, выполненных авторами в рамках проекта, представляет собой панно внушительных размеров, составленное из тысяч квадратиков с улыбающимися физиономиями незнакомцев – пользователей социальных сетей. Собрав их в одну впечатляющую картину, художники обращают внимание зрителей на тот факт, что наши персональные данные постоянно находятся под угрозой очутиться в контексте самого широкого спектра. И залы выставки современного искусства – еще самый, пожалуй, безобидный вариант.
Паоло Чирио и Алессандро Людовик называют фэйсбук «бесконечной вечеринкой» и комментируют эту часть проекта следующим образом:
«Почти всегда такой важный элемент интерфейса социальной сети, как фотография в «профиле», представляет изображение лица владельца и почти всегда – именно улыбающегося. Наше лицо – наше самое личное, частное пространство. И вместе с тем именно оно больше всего находится на виду. Например, скольким людям вы позволяете дотрагиваться до вашего лица? Кроме того, говоря о каком-либо человеке, мы, прежде всего, вспоминаем и вызываем в памяти собеседника именно его/ее лицо.
… Сегодня лиц вокруг так много, что их «приватность» утрачивается, они доминируют в публичном поле, в социальной сети ими можно даже «делиться», людям позволяется даже «вешать тэги» на лица других. […] Этот процесс потенциально открыт, им может легко овладеть каждый. Искушение особенно велико, когда мы понимаем, что подавляющее большинство людей на картинках профилей улыбаются. И ведь этой улыбкой мы искренне улыбаемся всем на «Фэйсбуке». […] почти все, что мы помещаем онлайн, может начать жить другой жизнью, просто попав в новый контекст». [5]
Не остаются в стороне от работы с новыми цифровыми архивами и фотографы из региона бывшего СССР. И если тональность критических высказываний иностранных авторов часто звучит именно как тревожно-настороженная, интерес российских фотографов, использующих принцип апроприации чужих снимков из интернета, скорее энциклопедический. Интернет в проектах молодых авторов из России – например, Ирины Поповой, Нины Дудоладовой, Ольги Сухаревой, Евгения Литвинова, а также беларусок Ольги Савич и Алены Протасевич, рассматривается ими как ценный бесконечный архив, всегда доступный для визуальных исследований, рефлексий и экспериментов.
Фундаментальной в этой подборке представляется монография Ирины Поповой «Неоконченная книга принцессы» [6] – авангардная поэма по мотивам реальности, собирательная история полных тёзок автора, составленная из более 36 000 снимков, найденных в сети «ВКонтакте». Найдя в себе смелость погрузиться в глубину виртуального архива всех этих тысяч «ирин» самых разных возрастов и географий, фотограф из Твери собрала из них мозаику, которую можно одновременно назвать как «личной», так и «безличной», собирательной. Ее масштабный проект, на мой взгляд, представляет очень точную метафору виртуальной нереальности нашей эпохи. Рассматривая снимки людей, случайно объединенных именем и фамилией, обращая внимание на частные, порой очень личные детали декораций их будней, мы в то же время понимаем, что, несмотря на эту очевидную, формальную близость, мы абсолютно ничего о них не знаем.
Неформальность снимка, понятность его визуального языка, а также легкость доступа к нему заманивают нас в ловушку. Лет тридцать назад такие фотографии мы могли увидеть только в семейном альбоме друзей или хороших знакомых, у которых мы очутились в гостях по случаю дня рождения или восьмого марта. «Это мы на отдыхе в Сочи! А это – выпускной сестры!» – комментировала бы сидящая рядом виновница торжества с бокалом шампанского в руках. Сейчас же мы можем наткнуться на подобные снимки где угодно. Дистанция между нами и любым, случайно взятым жителем планеты, стремится к нулю. Сотни «ирин» из проекта «Неоконченная книга принцессы», несмотря на возможность так близко изучить родинки на их лицах, особенности макияжа или цвет купальника, остаются для нас такими же незнакомками, как и безымянная девушка, которая вчера случайно поставила тяжелую сумку рядом с нами на сиденье в троллейбусе.
Параллельный мир виртуальной реальности, несомненно, прекрасен, как и тот чизкейк, который вы только что сфотографировали на айфон и повесили на своей страничке в «Instagram». Но, как говорила моя преподаватель по педагогике в университете, не стоит путать Гоголя с Гегелем. В мире, где внезапно отключат электричество, есть что-то, что останется неизменным. Потрепанный бабушкин альбом со старыми, до дыр «засмотренными» фотографиями людей, с кем нас роднит не только фамилия, но и кровные узы. Еще останется зеркало. К сожалению, ни ранним утром, перед привычными гигиеническими ритуалами, ни поздним вечером, после бесконечного рабочего дня или короткой встречи с коллегами в баре, оно не соврет. Можно, подобно Синди Шерман, до бесконечности плодить образы новых нарядных селфи, но себя от самих себя не спрячешь.
Лайк под отражением в зеркале можем поставить лишь мы сами.
