Если поверить профессиональному объяснению председателя жюри WPP Гари Найту (Gary Knight) относительно фотографии года (англичанин Тим Хетерингтон (Tim Hetherington), Афганистан) — что она «показывает усталость одного человека и усталость нации» — то можно тоже самое, с тем же апломбом, сказать и о портрете президента Путина — «усталость одного человека и усталость нации» — потому что на портрете, по крайней мере, изображен сам «лидер нации», уставший, похожий на «голубую рекламу Газпрома» или не похожий на человека вообще… В том-то и дело, что можно говорить, но к языку фотографии это не имеет прямого отношения.
Как в одной, так и в другой фотографии нет внятного содержания, высказанного методом фотографии, ее автором, а проблема заключается в том, что содержание фотографии навязывается и интерпретируется скорее политиками, чем самими фотографами или ценителями фотографии. В итоге: много раз увиденная фотография на страницах масс-медиа приобретает уже совсем иной смысл, чем он был (если был вообще), когда фотограф делал этот кадр.
Я вовсе не хочу сказать, что члены жюри WPP предвзято относятся к фотографии, ангажированы в своих политических убеждениях или работают по «разнарядке», куда должны быть включены известные агентства, журналы и газеты… Совсем нет, скорее наоборот — и это является самым интересным.
Если внимательно проследить диалектику фотографий только «гран-при», за всю историю существования Ворлдпрессфото, то можно заметить, особенно ближе к нашему времени, тенденцию — значительное изменение формы фотографии и стремление к абсурду в ее содержании. Это кажется парадоксом, если верить в то, что фотография должна развиваться от формы к содержанию. Но становится понятным, что наличие у фотографии гуманистического содержания, заявленное априори, больше не имеет такого влияния на общество как, например, десять лет назад. А потому стремление развития фотографии от формы к содержанию тоже уже не имеет особого смысла.
Проще говоря, первые десятки фотографий-победительниц WPP за пятьдесят лет имеют значительную «плакатную» форму и четкое содержание, ошибиться в котором невозможно даже неподготовленному зрителю. Чем ближе к нашему времени, тем чаще можно заметить потерю формы, эксперименты с композицией, а само содержание, если вы не смотрите журнал «Тайм» и не читаете газету «Интернейшенел Трибюн», для вас будет закрытым, непонятным, даже в том случае, если вы в совершенстве владеете языком фотографии. Ясно, что любая фотография, особенно журналистская, требует каких-то знаний истории, культуры… Но я хочу сказать о преобладании влияния на фотографию неких тенденций, которые не имели такого значения ранее, и не являлись главными в понимании фотографии вообще, и фотографии журналистской в частности.
Что мы имеем сейчас? Фотография 2007 года демонстрирует нам полнейший абсурд если не мира, то войны; но в фотографии 2008 года уже просто отсутствует смысл вообще. Если не видеть всю серию, а только главный кадр, то очень сложно даже сказать, что американский солдат действительно устал. Каждый фотограф знает, как случаются подобные кадры. В нем нет ничего, что было бы действительно новым (даже отсутствие резкости), что заслуживало бы мирового внимания с точки зрения фотографии… и, самое главное, в нем нет того содержания, которое навязывают этому кадру жюри и политическая общественность.
В этом кадре, точнее, в подсознании зрителя, есть рассказанная ранее «литературная» история погибшего американского солдата в том же месте и в том же бункере «Рестрепо», и делается намек, что история с американским солдатом может повториться… Действительно может. Но если повторение истории является фарсом, то попытки из фарса сделать документальную историю называются спекуляцией и обманом.
Этот кадр просто не может являться продолжением истории только потому, что это одно и тоже место и одна и та же война. Другими словами, главный приз WPP получила не фотография, — его получил ранее изложенный рассказ, покоривший десятки тысяч англоязычных читателей.
Подтверждением тому, что фотография «потеряла» свой оригинальный язык и смысл, является и портрет нашего Президента. Прежде чем написать эту колонку, я попытался исследовать российскую прессу в связи с объявлениями итогов Ворлдпрессфото. Результат — ничего о фотографии и очень много о Путине, даже в этой связи. Есть и мнение, что наш Президент победил не только на выборах в Госдуму, но и в конкурсе WPP.
Есть и совершенно другая причина, почему Путин «человек года» и «лауреат» престижного конкурса фотографии. Причина, опять-таки, не имеющая отношения к фотографии. Это — про-журналистский упрек в сторону России и ее политики, а вовсе не признание заслуг Президента России, как это интерпретирует наша пресса.
Вместе с тем в российской прессе были и редкие упоминания о фотографе Владимире Вяткине (3-е место). Качество фотографии не обсуждалось. Между тем его лауреатство — это своего рода признание «атавизма» данного фотографа со стороны жюри WPP, демонстрация остатков уважения к традиционной фотографии в «конкурсе иллюстрации глобальных политических событий», традиционно именуемом «World Press Photo».
