Франсуаза Павьо — галеристка, которая профессионально связана с фотографией уже четверть века. Она рассказала обозревателю «НГ» о некоторых особенностях современного французского фоторынка.
Из досье «НГ»:
«Ф + А Павьо» — одна из ведущих парижских фотогалерей. В 1977 году Ален Павьо создал одну из первых специализированных фотогалерей и вскоре стал признанным экспертом по фотографии XIX и начала XX века. Франсуаза Павьо 15 лет проработала в государственной комиссии по французской фотографии и 4 года — в Центре Помпиду. В 1995 году она присоединилась к мужу, и вместе они открыли новое выставочное пространство. Галерея работает как с фотографиями Атже, Брассая, Дуано, Картье-Брессона, Ман Рея, Мохоли Надя, так и с современными мастерами. В 2002 году галерея участвовала в ФИАКе (ярмарка современного искусства) и в ярмарке «Пари фото» (там галерея представила Шарля Марвиля и Брассая). В рамках парижского Месяца фотографии галерея в своем собственном пространстве показывает выставку фотограмм Нэнси Вилсон-Пайич и выставку фотографий моды, сделанных Вольсом, Ариком Непо, Ман Реем и др. Фотограммы Нэнси Вилсон-Пайич — это огромные (от 1x2 м) цианотипии на акварельной бумаге (каждая существует в единственном экземпляре, их стоимость — от 2500 до 5000 евро). На фотограммах — платья «от кутюр» Кристиана Лакруа. Выставка небольших фотографий моды в галерее Павьо в основном посвящена французской моде тридцатых: от модели из коллекции Алих 1934 года (фото студии Дорвин стоит сегодня 750 евро) до «Павильона элегантности» на Международной выставке в Париже, отснятого Вольсом в 1937 году (10 000 евро).
— Да. Он существовал уже давно, но не был так велик и хорошо известен. Мой муж продает фотографию больше 20 лет. Сейчас мы с моим мужем живем только с того, что продаем и покупаем фотографию. И роль фотографии все более и более увеличивается.
— Как этот рынок начал расти?
— Все эти годы каждый спрашивал: фотография — это искусство или нет? Было много дискуссий с философами, лингвистами и т.п. Но я думаю, что художники в состоянии сами дать ответ. Потому что когда мы спрашиваем: «Фотография — искусство или нет?» — мы никогда не спрашиваем художника. А современные художники начали использовать фотографию, чтобы делать новые работы. В восьмидесятых они решили, что фотография интересна. И это был тот самый момент, когда в музеях решили показывать фотографию — классическую. Эти две линии развития пересеклись. И я думаю, что была взаимосвязь между этими двумя моментами.
На рынке есть очень старая фотография и сверхсовременная. Очень высоки цены на современных авторов — таких, как Гурски или Синди Шерман. И есть фотографии XIX века, которые хорошо известны и обладают большой ценностью. Есть две крайние точки. Можно сказать, два рынка: на них вещи продают не по тем же самым ценам, но по таким же высоким ценам. И совершенно ничего нет в середине.
— Но ведь посередине лежит, для примера, фотография русского «конструктивизма» или немецкой «новой вещественности»?
— Да. Но на эти произведения нет таких высоких цен, если вы взглянете на результаты аукционов. Посмотрите на газеты — они предпочитают писать о современных работах или о том, что уходит в глубь XIX века. Цены на другие работы не так высоки. Возьмем, к примеру, Кертеша — не так уж много людей знают, кто такой Кертеш.
— Вы продаете Родченко?
— У нас есть кое-что. Но он не так популярен.
— Кто популярен во Франции?
— Дуано.
— Но это — не XIX век!
— И цены на Дуано не очень высоки.
— На оригиналы?
— Да. Если вы спросите человека с улицы, кто великий фотограф, то вам ответят — Робер Дуано. И современные отпечатки его работ продаются по высоким ценам.
— Сколько стоит Дуано?
— Между 3 и 5 тысячами евро за современный отпечаток.
— А за винтаж?
— В том-то и проблема! Наша галерея продает только винтаж. И винтаж Дуано мы недавно продали за 12 000 евро. Каждый хочет иметь отпечаток Дуано, но очень немногие понимают разницу между винтажем и современным отпечатком. И тираж в 200 современных отпечатков быстро распродается.
— Но разница в цене между винтажем и современным отпечатком Дуано, выходит, не так велика.
— Это и вызывает проблемы, потому что интерес к фотографии проник уже всюду, и люди (не коллекционеры) говорят: «Фотография! О! Я куплю это», — не задумываясь ни о чем. Но когда некоторые из тех людей, которые покупали по 3000 евро новый отпечаток, вскоре после этого хотят пойти на аукцион, то… (выразительно свистит. — М.С.).
— Они не могут продать отпечаток.
— Это неинтересно для рынка. Настоящие коллекционеры не интересуются покупками случайных коллекционеров. Сейчас, в связи с Месяцем фотографии, было 5 или 6 разных аукционов в Париже. И на них — очень много фотографий неинтересных. На одном из аукционов было 350 работ, и только 30 из них были проданы!
— Очень плохой результат.
— Потому что люди делают все без правил.
— Проблема в том, что существует мода на фотографию, а значит, на рынок приходит много новых людей.
— Да. Слишком много людей. В Нью-Йорке 2 аукциона — Кристиc и Сотбиc, и этого достаточно. А в Париже прошло 6. И пресса писала в восторге о том, какие высокие цены… Но это не очень интересно. Писали до аукционов, анонсом: «Отличный аукцион! Высокие цены». Но после аукционов никто не сделал анализа того, что произошло. На мой взгляд, хороший результат для любого рынка — это когда много продали. Но нет никакого интереса, если ничего не продали. Было слишком много аукционов, а продано мало, и интерес упал. Потому что нужно делать хороший отбор. Мы как галерея работаем с этим 25 лет, и знаем, что нам нравится и как это выбрать. Я думаю, что власть принадлежит людям, которые знают, что выбирать. Потому что люди, которые не знают, что выбрать, покупают плохие вещи.
Париж-Москва
