В течение последних тридцати с лишним лет я слышу людей, которые говорят о, или предсказывают смерть фотожурналистики. Джон Шарковский, легендарный куратор фотографии в Нью-Йоркском MOMA (Музей современного искусства) сказал даже, что фотожурналистика прекратила быть интересной после 1958; я тогда только вылез из подгузников. Все же, так или иначе я посвятил практически всю мою рабочую жизнь социальной документальной фотографии и почти 25 лет фотожурналистике.
За это время мы пережили так много изменений: глобализация СМИ, замена пленки цифрой, изобретение Интернета, и принятие фотографии в качестве 'искусства'. Принт 10? 8 Эдварда Вестона — картинка с раковиной наутилуса из той самой серии, одну из которых я держал в качестве открытки на стенке в моей ванной с незапамятных времен — была продана на аукционе больше чем за миллион долларов в апреле 2010. До хренища чего поменялось. Мы прошли через большой спад; времена, когда рекламный доллар сжимался, массивные увольнения и редакционные ужатые бюджеты, но все еще оставалась заинтересованность в фотокорреспонденте и в том, что он или она производил. Еще даже на старте тысячелетия я говорил людям, что теперь больше фотожурналистики вокруг теперь чем было в 1950-ых и 60- ых, она только распределилась среди большего количества журналов. Вероятно тогда это было верно. Теперь не очень.
Никакого финансирования для фотографов, чтобы они работали репортерами Сегодня, когда я смотрю на журнально-газетный мир, я вижу, что никакой фотожурналистики не производится. Есть некоторые вещи, которые очень похожи на фотожурналистику, но царапают по поверхности, и выясняется, что они были сделаны на гранты, по заказу неправительственной организации или, что они были самофинансированным проектом, выдержкой из книжки, или подготовкой к выставке.
Журналы и газеты больше не вкладывают никаких денег в фотожурналистику. Они могут заказать один-два портрета. Они могут послать фотографа с автором, чтобы иллюстрировать историю автора, но они больше не финансируют фотожурналистику. Они больше не финансируют фоторепортаж. Они финансируют только фото-иллюстрацию. Мы должны прекратить говорить о фотокорреспондентах вообще. Кроме нескольких старых динозавров, контракты которых такие длинные и пенсия так близко, что дешевле оставить их, нет никакой журналистской организации, финансирующей фотографов, чтобы они работали репортерами. Немногие сохранены, чтобы помочь обеспечивать 'иллюстрацию' и декоративную визуальную работу, но нет просто никакой визуальной журналистики или репортажа, поддержанного так называемыми службами новостей.
Семь британских фотографов взяли призы в ‘World Press Photo’ в этом году, и не один из них не был финансирован британской службой новостей. Но это не только британская проблема. Посмотрите на TIME и Newsweek, это — просто анекдот. Я не могу представить себе кого-нибудь, кто еще покупает их в газетном киоске. Я подозреваю, что они все еще существуют только потому, что тысячи школ, и библиотек и колледжей во всем мире забыли отменить их подписки. Даже при том, что несколько больших имен в фотожурналистике полощутся на их топ-мачтах, когда последний раз вы видели хоть сколько-нибудь значительное фото-эссе в этих новостных журналах?
Агентства новостей сконцентрировались на развитии телевидения и интернет-услуг и сфокусировались на финансовых делах, чтобы платить по счетам, а не на новостях, как это бывает. Они полагаются на стрингеров и на ’гражданских журналистов’, когда случается что- нибудь неожиданное, а не на профессиональных фотокорреспондентов. Сначала уйдут фотокорреспонденты, следом — пишущие авторы Несомненно, скорее всего всегда будет потребность в специалистах — спортивных фотографах, портретистах, фотографах моды и новостном чуваке, чтобы слепил президента, когда тот появляется на пресс-конференции. Но что относительно парней, которые делают истории, кто раскрывает темы, а не освещает события? Газеты и журналы не нанимают их больше.
Должны ли мы озаботиться этим? Да, мы должны. Другие фотографы освещают события, которые организованы кем-то еще: события, устроенные специалистами по отвлечению общественного мнения, ПР-агентами, пресс-секретарями, рекламными и маркетинговыми руководителями. Если посмотреть на все новости и текущие дела сегодня, становится настолько очевидно, что то, что Вы видите или читаете, является информацией-отрыжкой, скармливаемой службами новостей чьих-то пресс-отделов.
Фотокорреспонденты оказались первыми, чтобы пойти на…, но как только разрушение печатной модели бизнеса СМИ завершится, а пока что никто не придумал новой, тогда пишущие авторы пойдут туда же. Таким образом мы останемся с парой зам-редакторов, перефразирующих пресс-релизы и вставляющих поставленные с ними фотографии. Черт, да это уже происходит!
Я полагаю, что мы должны сказать нашим детям, что профессии 'фотокорреспондента' больше не существует. Есть тысячи бедных ублюдков, влезающих в огромные долги, надеющихся получит диплом, а потом работу, за которую никто больше не готов платить. Даже, когда фотографы создают блестящие истории, и редакторы журнала действительно хотят издать их, они не могут заплатить нормальную цену за работу.
Зафигачить 50 000 вольт
Мы теперь достигли стадии, когда журнальные приложения предлагают мне меньше за историю, которая могла бы пойти на обложку и восемь страниц, чем их дочернии газеты, платят мне за единственную фотографию знаменитости.
Бильд-редакторы пожимают плечами и говорят, «Так это устроено». Но, это — активное решение, которое было принято руководящими редакторами, полагающими, что фотожурналистика ничего не стоит, что это может быть получено бесплатно, так что нет никакой потребности в бюджете. В газетах есть еще деньги, только они идут на другие вещи. Я проснулся сегодня утром с навязчивым видением. Это было, как будто я смотрю медицинскую драму, ER или что-то подобное, где они провели половину серии, пытаясь оживить любимого персонажа: рот в рот, переливания крови, давя на грудь вверх и вниз, подключая эту электрическую штуку, где они кричат «Чисто!» перед тем, как зафигачить 50 000 вольт, чтобы запустить сердце, срочные пересадки и инъекции адреналина…, но ничто не работает. И кто-то рыдает, «Мы должны cпасти его, мы не можем позволить ему умереть.» И его лучший друг выходит вперед, мрачный и напряженный и говорит, «Это бесполезно. Во имя всего святого!, кто-нибудь пусть скажет это!»
Ладно, я буду тем самым другом. Я выхожу вперед и говорю: «Фотожурналистика: время смерти 11.12. По Гринвичу 1-го августа 2010." Аминь.
Text © Neil Burgess 2010
