Забавно, что с Игорем Елуковым мы так и не встретились. По разным причинам нам это не удалось ни в Петербурге, где сейчас живет фотограф, ни в Москве. Однако мы вышли из положения, подключив все гаджеты и организовав интервью на расстоянии. Получилось, как с фотографией: ты так и не узнаешь, как пахнет этот снег, но некоторое впечатление о нем составить сумеешь. Точно так же и интервью не даст исчерпывающего представления о человеке, но кое-что о нем вы все-таки поймете и узнаете. Хотя в некоторых случаях бывает достаточно именно фотографий. Иногда они оказываются намного красноречивее любых текстов.
Сегодня вся наша жизнь связана с технологиями, можно работать с высокопрофессиональной камерой, а можно сделать отличный снимок обычным айфоном. Представляют ли с вашей точки зрения интерес такие работы?
Да, конечно. Техническая сторона вопроса не имеет никакого значения. Камера нового айфона – куда мощнее камеры, на которую я снимал кино. Техника - не самоценная, ее выбирают исходя из задач. Или приходится корректировать задачи, исходя из технических возможностей.
Как эти технические средства влияют на возможности современной фотографии?
Если говорить про меня – я, наконец, благодаря цифровой камере, могу работать над любимыми ночными сюжетами. Многие используют уйму других возможностей, я плохо разбираюсь в этом.
Сегодня камеры, причем часто прекрасные, настолько доступны, что практически любой может стать/быть фотографом. Как вы относитесь к энтузиастам-любителям?
Я сам – энтузиаст-любитель.
В техническом плане современная фотография переживает настоящий прорыв, но признанными авторитетами все равно остаются мастера прошлого (Александр Родченко, Ман Рэй, Роберт Капа). Почему?
Не думаю, что ситуация обстоит так. Я люблю многих современных авторов, их ценность для меня не меньшая, чем ценность «признанных авторитетов».
Как вам кажется, из чего рождается этот феномен «признанного авторитета»?
Как и все феномены – из сознания. Признанный авторитет - это человек, который показал возможность мыслить иначе, чем другие, а после него другие стали думать так же как он.
Как вы считаете, профессиональный фотограф – категория формальная, цеховая или внутренняя?
Не знаю, никогда не мыслил в этих категориях. В военной фотографии или фэшн-съемке ясно, что такое профессионализм. А в моей работе я не знаю, что бы мог назвать этим словом. Профессионализм, как опыт меня не интересует, моя задача каждый раз оставить прошлый опыт. Профессионализм технический – тоска. Остается только один ясный критерий профессиональности – способность зарабатывать этим деньги.
Вы обеспечиваете себя как фотограф и режиссер?
Как фотограф – да. Мне удается зарабатывать только своей творческой работой, без коммерческих заказов. Но это не бизнес – хватает только чтобы продолжать свою работу, купить себе новую обувь – уже сложнее. В России нет поддержки, ни от коллекционеров, ни от социальных институтов, ни от государства (хотя, пожалуй, хорошо, что художники пока не нужны государству, поскольку едва ли мы будем ему интересны кроме как инструмента). Искусство – заведомо нерентабельное занятие, его необходимо поддерживать. Должны же в конце концов в обществе быть люди (я в это верю), способные заниматься какой-нибудь чепухой – наблюдать, например, как движется луна по небу. Рассказывать об этом другим. Кто-то ведь должен об этом говорить. Как зарабатывают творчеством режиссеры – для меня еще загадка, не знаком с этой индустрией.
О пользе «бессмысленных» занятий очень убедительно говорит и нейролингвист Татьяна Черниговская. Но как вы считаете, в чем их польза для общества? В чем, другими словами, польза от того, что есть такой фотограф Игорь Елуков?
Я бы не хотел думать о пользе. «Польза» – это всегда чужой контекст. Искусство, если угодно, может оказаться полезным. А может и не оказаться. Я не знаю, какую роль играет искусство в истории. Почему мы говорим «пушкинский век»? Я думаю, настоящее искусство, как и настоящая политика, техника и философия – делают время, создают время. Общество живет в этом созданном ими времени. Думаю, художник дает другой угол зрения. А это интересно. Дает возможность зрителю на какое-то время освободиться от себя. Посмотреть на жизнь иначе. А польза от смены угла зрения для меня несомненна.
Кто повлиял на вас в профессиональном плане?
Все, что я когда-либо видел и слышал. К моему ужасу – все, поэтому я предпочитаю соблюдать культурную диету. Но фотографы почти не повлияли на меня. Отдел скифского искусства в Эрмитаже – много сильнее.
В любом сообществе все на виду друг у друга. Вам важно признание коллег?
Я почти не общаюсь с коллегами-фотографами, часто у меня ощущение, что мы занимаемся разными делами. Мои друзья – люди из смежных искусств – живопись, поэзия, кино, анимация. Часто у меня ощущение, что я работаю, чтобы позабавить их.
А признание широкой публики? В нем есть смысл? Оно необходимо?
Мне сложно говорить о признании широкой публики – искусство слишком маленькая часть жизни, у него редко бывает широкая публика. Широкая публика не знает критериев для того, чтобы оценивать произведение искусства. Поэтому пользуется доступными ей инструментами: стоимость, древность, признание большого числа людей. Похоже, все эти критерии количественные, а не качественные.
Тем не менее, признание в состоянии влиять не только на самоощущение артиста, но и на его судьбу. Вы настолько независимы от категорий успеха?
О нет, успех поднимает настроение. А я, к сожалению, очень зависим от внешнего и бытие все еще определяет сознание. К тому же успех обыкновенно связан с возможностью продолжать свою работу.
Что вы имеете в виду, когда говорите об искусстве, как «слишком маленькой части жизни»? Ведь оно способно и определять, и менять судьбу. Есть люди, которые не мыслят себя вне его категорий, отними у них способность писать, снимать или петь, они погибнут. Или не так?
Отдельные люди-безусловно. Для себя, например, я альтернатив не вижу.
Вы снимаете и на фото- и на видеокамеру. Однако профессии фотографа и режиссера похожи только на первый взгляд. Как вам удается совмещать их?
Есть вещи, которые невозможно выразить статичным изображением – поэтому я пользуюсь языком кино. Но, все же, мне неловко, когда меня называют режиссером. Думаю, я пользуюсь прекрасным музыкальным инструментом, как молотком. Прямой фотографии сейчас мне тоже недостаточно, поэтому я осваиваю другие технологии.
В какой момент статичного изображения вам стало недостаточно?
В тот момент, когда стали рождаться кинообразы. На самом деле в тот момент, когда под рукой не оказалось инструмента, способного остановить мгновенье, зато оказался инструмент, способный зафиксировать кусок времени и движения. В общем в следствии случайности: села батарейка у фотоаппарата, зато рядом была видеокамера. Камера – это удивительное существо, с своей интенцией. Она хочет видеть, она имеет характер, настроение, лад, особый взгляд на мир. Она ведет за собой.
А Петербург вас вдохновляет? Вообще, город, какое-то место, человек, картина, кинофильм – что может вдохновлять вас, как фотографа?
Я очень долго не любил Петербург, но что-то случилось год назад, у нас появились личные отношения. Иногда вдохновляет, в основном, когда город начинает спорить с природой. Когда я не снимаю (т.е. почти всегда), вдохновение может появится из ничего. В основном, как награда за длительное сосредоточение. Но это не обязательно. Изображение в ленте фейсбука, подслушанный разговор, случайная ошибка зрения, все что угодно может вызвать вдохновение, когда это дает тебе неожиданный ответ на вопрос, который ты сам не можешь сформулировать. А когда я снимаю, вдохновение меня не оставляет, мне хватает самой жизни. Я не обращаюсь к искусству, когда работаю сам, оно слишком сильно воздействует на меня.
Вы потрясающе снимаете природу, у вас замечательные ч/б снимки. Это спонтанный или осознанный выбор?
Спасибо. Выбора не было. Я вообще избегаю ситуации выбора. Стараюсь делать только то, что рождается само собой. Я очень люблю природу. И любовь позволяет прислушиваться к ней.
Есть ли в природе какие-то тайны, которые восхищают или пугают вас? Что-то, что помогает вам лучше понять самого себя и окружающий мир?
Я бы сказал, что я могу работать только тогда, когда все окружающее для меня тайна, которая то восхищает, то пугает. А в обыденном, кретинском состоянии – природа равнодушна и непомерно материальна, физиологична. Рефлексия и созерцание помогают что-то понять. Главное не пытаться понять то, что не понятно.
Для меня сюрприз, что вы еще и преподаете. Почему? Это так важно для вас? Как вообще вам удается совмещать собственную работу и преподавание?
Преподавание отнимает не очень много времени. Мой курс длится около полутора месяцев. Плюс месяц подготовки – его приходится переписывать, поскольку я сам меняюсь. Это интересно. Я всегда был склонен к рефлексии над методологией творчества – для меня это повод систематизировать свои мысли. К тому же у меня чудовищный педагогический принцип – будь светильником самому себе. Это обогащает... в первую очередь меня.
Какая дальнейшая судьба у вашего фильма "Severe", который вы сняли в Архангельске?
Я не знаю. Если фильм хороший – он сам должен создать себе судьбу. Меня она не очень интересует. Куда меньше, чем судьба фильма и фотоистории, над которыми работаю сейчас. Но и это только до тех пор, пока они не будут сделаны.
Звучит немного эгоистично, нет? Информационный и визуальный потоки сегодня слишком плотные, без опеки и участия автора многие прекрасные проекты могут просто не дойти до публики.
Не верю, что что-то по-настоящему стоящее не найдет зрителя. Есть хорошая испанская поговорка: «Солнце пальцем не заткнешь». Искусство тем и хорошо, что к нему можно часто возвращаться. На протяжении всей жизни. Никто же не вернется к какому-нибудь идиотскому, каждые две недели обновляющемуся поводу, из-за которого собачится наше общество. Эти вещи в разных плоскостях и не конкуренты друг другу. Ведь и адресаты разные.
Фотография может изменить жизнь, как вам кажется?
Фотография, как и кулинария, и вообще что угодно может изменить, в том числе и жизнь одного конкретного человека. Но, заметьте – изменить – вовсе не значит улучшить.
Игорь Елуков
Фотограф, режиссер документального кино.
Закончил Вятское художественное училище им. А Рылова.
Фотофакультет им. Гальперина в Санкт-Петербурге.
Преподает в академии «Фотографика».
Выставляется в России и за рубежом.
В 2017 году выпустил короткометражный документальный фильм «Severe», ставший участником конкурсной программы «Артдокфеста».
