Гаванские эскизы

Алексей Титаренко

Данная беседа с фотографом состоялась в конце апреля — начале мая этого года.

- С чего все началось, и как появилось желание поехать на Кубу?

- Желание поехать на Кубу было связано с личными мотивами, окрашенными романтическими мечтаниями. Самолет был из Парижа, где я снимал, а возвращение — сразу в Санкт-Петербург. Поэтому, камеру было необходимо взять с собой на Кубу. Раз так, я запасся пленкой — профессиональный рефлекс. Разум успокаивал — отдохну, поплаваю… Однако не получилось. Судьба что ли такая… В первый же день, как проснулся после утомительного перелета (прилет был вечером, ничего не было видно), выглянул на улицу, и какая-то волна невероятного блаженства и счастья захлестнула меня, словно заново родился, — несмотря на остаточную усталость, пудовый «Хассельблад» с объективами и штативом носил в поте лица по тридцатиградусной жаре с утра до вечера… Все казалось, не успею что-то запечатлеть, что-то упущу.

- Cнимать там было желанием запланированным или же оно появилось после?

- Сила первого впечатления, основанная на интуиции, творческом инстинкте, наверное, сыграла в желании создать цикл о Гаване основную роль… Были с этим связаны и воспоминания юности, детства, тут же нахлынувшие от похожести ee прекрасной, но обшарпанной и заброшенной архитектуры, с той частью Васильевского острова в Ленинграде, где я родился (24 линия); от той же бочки, где моя бабушка покупала молоко, и которая оказалась и здесь, в Гаване; тех же автомобилей; и даже того же запаха дешевого бензина,.. который испускал находящийся у Смоленского кладбища автопарк и которым так была полна кубинская столица. Наверное, и впечатления от фильма «Buena Vista Social Club» тоже вмещались в этот невнятный ансамбль… И наверное, еще многое другое, что просто сложно выделить и о чем сложно рассказать.

- Многие фотографы в разные годы снимали Кубу. От Уолкера Эванса — до революции. И после — столько, что и не счесть: вплоть до Дэвида Бэйли. Знакомился ли с творчеством кого-либо?

- Гавану — да, снимали очень много кто. Наверное, так же много, как и Санкт-Петербург. Поэтому, сближение этих двух городов в моем понимании естественно. Мне всегда представлялась фотография как какой-то особый инструмент (для других таким инструментом может быть прочитанная книга, скажем… Здесь источник информации не очень важен) для чтения заветных, дорогих закоулков внутри самого себя — то, что доставляет счастливые моменты, но к сожалению мимолетно и быстро исчезает из сознания под весом ежесекундно воспринимаемой чувствами обыденной реальности.

Поэтому, не только никаких планов или какой-то концепции я не строил, когда собирался в поездку (и альбомов других фотографов не смотрел), но наоборот — старался как можно больше отрешиться от этой интеллектуальной доминанты (то есть от всего того, что я слышал и знал про Кубу), которая подчас у художника (как в свое время советские станции радиопередачи, которые мешали слушать «Голос Америки» или «БиБиСи») «глушит», «гасит» подлинные впечатления от места и приводит к созданию надуманных, притянутых за уши произведений (и не только в фотографии) интересных лишь для горстки «посвященных», которым автор заранее рассказал свою «теорию», «либретто». Старался быть как бы заново родившимся, что ли. Воспринимать все свежим непредвзятым образом.

- Не появлялось ощущение, что мог попасть под очарование фактуры, каких-то стереотипов?

- Для меня главный стереотип любого искреннего художника — его собственный стиль, оригинальный почерк личности.

К сожалению, в последнее время «public relations» могут из любой посредственности сделать гения (как и из посредственного товара — лидера продаж), а формирование оригинального стиля — процесс долгий. К тому же, чем оригинальнее, тем более непонимания или недоумения он вызывает у публики. Именно потому, что у той еще не сформировался внутренний эквивалент, позволяющий по достоинству его оценить. А для того чтобы его сформировать, нужно чтобы этот стиль «закрепился» в каких-то книгах, показывался широко на выставках и т.д. А это в российских условиях часто взаимоисключающие понятия.

В таких условиях даже самому талантливому (фото) художнику сложно выжить. Тем более, учитывая отсутствие в нашей стране широких благотворительных грантовых программ, не опирающихся на какие-то корыстные интересы, — как они есть, скажем, в маленькой Финляндии. Поэтому, художники, по сути (и не по своей вине, а по необходимости), превратились в производителей определенного товара, создание и реализация которого следует таким же законам, как, например, пива или игрушек.

Имитация стала основным правилом. На «придумывание» (извините за использование такого слова, термина вместо слова «создание») времени и художников (особенно в Москве) нет. Увидеть где-то что-то и быстро, первым сымитировать, чуть подкорректировав, чтобы на первый взгляд смахивало на оригинальность - вот закон сегодняшнего дня. Следование «стереотипу» собственного стиля, таким образом, может быть расценено самой важной и сложной задачей художника. Целью, предметом любого творчества, скорее должно быть развитие этого «стереотипа». Ему я и стремлюсь следовать, под очарование его «фактуры» и стремлюсь попасть.

- С чем до поездки ассоциировалась Куба? Открылось ли что для себя лично? Ведь было две поездки. И была ли разница между ними, в 2003-м и 2006-м?

- Если честно, то до поездки Куба была чем-то неизвестным. Я слышал рассказы знакомых, кто ездил на Кубу: как там хорошо — от одних, а от других — как там плохо… Знал, что Гавана очень красивый город и очень бедный, видел это в фильме «Buena Vista Social Club».

Знал, что там люди страдали от настоящего голода в 90-е годы, и что кубинцы — гордые и образованные люди… Но каких-то особых, специальных ассоциаций у меня с этим не связывалось. Tак как в жизни часто от многих людей, приезжающих из разных городов и стран мира, маленьких и больших, слышишь, как правило, именно такие общие, привычные фразы — плохо, хорошо, красиво, ужасно и т.д., — из которых совершенно невозможно представить что-то особенное, отличительное именно для этого конкретного места. В данном случае, для Гаваны.

Конечно, мне доводилось читать про Кубу в прессе, смотреть сюжеты по телевизору. Но проблема в том, что из газет, журналов, других средств массовой информации выливается каждый день такой огромный поток информации о человеческих катастрофах, страданиях и бедах, по сравнению с которыми наше воображение просто не может дать какой-то специфический, ярко оригинальный оттенок — который бы отличал эти ежедневные страдания всего мира от тех специфических, что происходят на Кубе. В общем, со слов сложно было оценить безусловную оригинальность и неповторимость кубинской столицы… да и Кубы в целом.

Поворот и романтические события в моей личной жизни, не имеющие ничего общего с революционными теориями Фиделя Кастро, оказались наимощнейшим побудительным фактором, как это часто случается в жизни, заставившим совершить такой большой перелет на другую часть света, где я никогда в жизни не был да и не рассчитывал быть…

Некоторые факты, поразившие меня, не связаны напрямую с фотографиями. Например, сюрпризом было увидеть большой и современный аэропорт. Также не ожидал, что на Кубе отсутствует досмотр вещей и наличной валюты таможенниками (ввоз и вывоз ее свободен); да и таможенников, по сути, и не было; что там есть Интернет и совершенно шикарные отели. Поразил дефицит туалетной бумаги, за клочок которой приходилось отдавать 50 центов и т.д. В 2003-м доступ кубинцам к Интернету был запрещен, он был лишь для туристов. В 2006-м этот запрет сняли, и Интернет кафе и центры IP-телефонии расплодились, как грибы. Также в 2003-м не было широко развитой мобильной связи в формате GSM. Сейчас она есть, и любой европейский сотовый телефон легко работает там в роуминге.

Если в 2003 году старая Гавана была, как Петербург после блокады, за исключением небольшого участка, то в 2006-м уже достаточно большая часть исторического центра заставлена строительными лесами и ремонтируется. Фотографировать там невозможно из-за пыли, да и многие тротуары просто перекрыты. В 2006-м улицы уже заполнены современными моделями автомобилей, чего не было в 2003-м. Все эти перемены делают Гавану более банальной, что ли — не сказкой, а былью. Поэтому, в 2006-м, когда снимал, просто старался воскресить то первоначальное романтическое ощущение и настроение, захлестнувшее меня в 2003 году и постараться еще более его развить в своих работах.

- Были ли откровения?

- Самое главное откровение, наверное, — просто общее первое впечатление, которое я получил. Оно свершилось в первый же момент, как оказался на улице Гаваны. Но, разумеется, первый день состоял из многих часов. Я открыл для себя разные кварталы, места, где это первое ощущение как-то закреплялось и развивалось, что ли…

Одним из таких мест была БОЧКА… Красивая, поросшая травой и покрытая пылью небольшая площадь, окруженная разрушенной временем испанской архитектурой, где мальчишки играли в футбол; кто-то ремонтировал свою 50-летнюю колымагу; точили ножи и паяли кухонную утварь; «запатеро» ремонтировал обувь; бегали туда-сюда радостные куры. А в центре стояла БОЧКА… Я ее сразу полюбил, бочку. И площадь эту, и все, что было вокруг нее. Очень многие снимки сделаны именно там, как, например, и тот, что был использован в рекламе и для пригласительного билета. Они и являются наиболее соответствующими тому, что хотелось передать, что было в душе…

Другое место я условно назвал для себя СИНЯК. Если идти от БОЧКИ в сторону железнодорожного вокзала и порта, то вдруг слева появляется необычный, в итальянском, венецианском стиле «палаццо». Из истории живописи я знал, конечно, что существует в мире где-то 52 оттенка синего цвета… Однако, оттенок синего, использованный кубинскими мастерами малярной кисти просто потряс мое воображение своей внеземной ядовитостью. Это был, безусловно, неслыханный доселе 53-й оттенок того же синего, созданный местными мастерами по необходимости. В список запрещенных американцами к экспорту на Кубу товаров долгое время входили краски…

Вокруг дома, по контрасту с чисто провинциальной атмосферой вокруг БОЧКИ, наоборот, кипела жизнь. Здесь находился продуктовый рынок, уникальный островок капитализма, где крестьянам разрешалось продавать выращенную собственными руками сельскохозяйственную продукцию по ценам свободным от контроля государства, но за кубинские «деревянные» песо. А значит — и единственное место, где люди за эти песо могли свободно купить себе поесть… Все это привлекало с утра до вечера людские потоки, которыми заполнялись прилегающие улицы.

В 2006-м сразу, как прилетел, немедленно побежал туда… Увы, бочка исчезла… А саму площадь заасфальтировали и огородили металлической сеткой, за которой стояло несколько почти новых машин. Синяк!.. Перекрасили!!! В какой-то бледно-серый банальный оттенок… Почти такой же, как ограда рынка. И тут же весь квартал потерял свой шарм и визуальный центр притяжения.

Надо было как-то настраиваться на новый лад. Но новый лад оказался слишком обыденным, слишком похожим на существующие в других местах, не только на Кубе, а, скажем, в Питере или Москве…

После нескольких дней колебаний, разрушенный этим шоком первого дня моего пребывания 2006 года, миф, легенда, образ, сформированный в 2003 году, стал постепенно, подкрепленный теперь уже старательным избеганием этих любимых мной когда-то кварталов, восстанавливаться. Я нашел другие места, другие районы близкие к тому впечатлению, которое дало желание взяться за камеру несколько лет назад. Все это позволило развить и разнообразить материал. И в дальнейшем сформировать выставку.

- Завершенный ли это цикл или нет?

- Ни одна из моих серий, как и эта, никогда не может быть расценена как завершенная… Всегда есть желание продолжить…

Нью-Йорк — Санкт-Петербург