Photographrer.ru пообщался с российской визуальной художницей Еленой Аносовой, членом коллектива MAPS, обладательницей ряда престижных международных наград, среди которых – World Press Photo (категория «Повседневная жизнь», 2-е место, 2017), The LensCulture Exposure Awards (1-е место среди серий, 2017), Center Project Launch Grant (2016).
– Последнее время все больше фотографов определяют себя как «visual artists» и пытаются выйти за рамки исключительно фотографического медиума. Как вы бы объяснили этот тренд? Кому и по какой причине фотография становится тесной? Это естественный ответ на усложняющийся мир, мода или, в какой-то мере, реакция на кризис фотожурналистики?
– Определение «visual artist» лежит в иной плоскости, чем новостные изображения, даже если автор использует только медиум фотографии. Оно отсылает к визуальным медиумам современного искусства и несет такой же вес, как и «digital», «sound» и другие.
Множество проектов, созданных методами документальной и перформативной фотографии (которые значительно шире фотожурналистики), находятся в поле современного искусства и не теряют актуальности с течением времени. Они выставляются в музеях и галереях, и работа над ними не была инициирована в интересах СМИ. В ряде случаев междисциплинарный подход делает высказывание объемнее. Автор, обладающий критическим мышлением и владеющий визуальными инструментами, может обращаться к разным медиумам и комбинировать их. Важно не бояться задавать порой и некомфортные вопросы, работа создается не для удовольствия и простого информирования зрителя.
Я считаю, что фотографический медиум не только прост в освоении, но и более конвертируем для показа и продвижения, чем видео или инсталляция. Так например, снимки из проекта «Out-of-the-way», доступные в формате выставки и книги, получили гораздо большую известность, чем объекты и видео из него же. То же самое можно сказать и о работе «Другие пределы» (Beyond the Boundaries) – тотальной инсталляции на тему современной астрофизики, которая была создана в сотрудничестве с композитором Вадимом Колосовым и музеем «Дом Метенкова».
– Есть ли в России интересные вам «визуальные художники», чьи работы действительно оправдывают это определение профессии?
– Другие художники, которые работают с несколькими медиумами, в том числе и с фотографией: Анастасия Богомолова, Игорь Самолет, Даша Трофимова, Алиса Горшенина, Сергей Потеряев, Яна Романова, Анастасия Цайдер, Анастасия Соболева, Мария Покровская, Людмила Калиниченко, Варвара Кузьмина, Ольга Матвеева, Ася Жетвина, Екатерина Ашиткова, Оксана Юшко и Артур Бондарь и, конечно, Ольга Чернышова. Естественно, этот список намного длиннее, потому что фотография – это только инструмент для высказывания.
– В интервью для журнала «Bird in Flight» Сергей Максимишин констатировал подъем в журналистке, разворачивающийся на фоне «жопы полной» (простите, это цитата) в плане оплаты труда. Как вы думаете, почему работы российских фотожурналистов сталкиваются с неготовностью рынка обеспечивать им достойную оплату труда? И что должно произойти, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону для местных авторов?
– Некоторые мои знакомые фотожурналисты работают в агентствах, где условия и оплата труда, как у меня сложилось впечатление, их устраивают. Я не работала фотожурналистом, и мне трудно судить о ситуации в регионах, а упоминаемый кризис произошел еще в начале XXI века, когда телевидение и интернет вытеснили печатные новостные издания. Сейчас положение дел мало связано с кризисом – просто настало время заниматься другими вещами и делать многое на качественно ином уровне.
Понятно, что в регионе редактору проще воспользоваться инструментами «embed» (вставка) инстаграма и других соцсетей очевидцев, чем держать штат фоторепортеров. Вопрос не столько в неготовности рынка, а в его отсутствии, так часть сообщества (это как раз, не про Максимишина), ностальгируя по газетно-журнальной романтике прошлого века, зарабатывает на курсах фотожурналистики, не предупреждая своих студентов, что такой работы последние десять лет почти нет, а в агентствах нет вакансий. Важны и востребованы критическое мышление, концепция, исследование, умение работать с текстами и авторское высказывание, а такое образование представлено единичными институциями.
Современный мир ориентирован на клиповое мышление, но при этом многое стало сложнее. Красиво сфотографировать птичек-собачек, и любой другой не уникальный объект/событие – уже недостаточно. У всех есть мобильные телефоны, и с этой задачей легко справляются многие. Фотография перестала быть элитарным занятием, сейчас доступен и контент, и образование, необходимость разбираться в массе сложных технических параметров отошла на второй план, а сам инструмент освоить очень легко.
Доступность образования – один из плюсов современного мира, и здорово что многие этим пользуются. К сожалению, все равно ряд фотографов не знаком с философией, с историей классического и современного искусства. Высказывания создаются без глубокого понимания того, какие вопросы эта работа может вызвать, например в фем-дискурсе. Находясь в поле современной фотографии и искусства, невозможно игнорировать то, как работа будет восприниматься не только зрителями, но и профессиональным сообществом. Пора принять это и начать действовать более осознанно. Сегодня доступно гораздо больше инструментов чем раньше, чтобы обладая критическим умом и знаниями – удовлетворить свою потребность сделать высказывание.
Мои проекты связаны с личными темами и сделаны не на заказ. Конечно, после того как работа завершена, ее может напечатать «National Geographic» или показать ГЦСИ. Материалы, которые я снимаю для портала «Такие Дела» или фонда «Детские сердца» входят в сферу моих интересов, они выполняют благотворительную функцию – здесь вопрос финансов не имеет значения.
– Как вы относитесь к корпоративным заказам? На каких условиях вы соглашаетесь или могли бы согласиться сотрудничать с представителями бизнес структур, чтобы снимать «на их условиях», и что такие условия включают или могли бы включать?
– Опыт работы арт-директором позволяет мне браться за масштабные проекты в личных исследованиях, но как художник я еще не работала на заказ. Думаю, что, если близкие мне темы и проекты для благотворительных фондов получат поддержку бизнеса и мы будем совпадать в этических вопросах, это может стать хорошим примером совместных действий.
– Среди ваших профессиональных занятий – преподавательская деятельность. Почему, на ваш взгляд, российские студенты и студентки приходят в фотографию? Насколько мотивации изменились за годы вашей работы? Чего ребята ожидают и с чем сталкиваются, делая свои первые шаги?
– Ко мне на занятия приходят в основном те, у кого есть личная вовлеченность в тему исследования и искренний интерес к искусству. У многих есть потребность сделать высказывание, и сейчас для этого есть все. Повторюсь: мне кажется, что технически фотография – один из самых легких в освоении медиумов. Придумать и реализовать в материале оригинальную концепцию скульптурных форм гораздо сложнее. Ряд моих занятий посвящен не напрямую фотографии, а критике и анализу, контексту, истории, философии, тому, как работает произведение в целом, вариантам экспонирования в пространстве, материале и сети. Я рассказываю о возможных инструментах коммуникации в нашем сообществе и инструментах продвижения.
Ожидания и результаты у всех разные, но, как и в любом деле, тем, кто в начале пути, иногда не хватает терпения, понимания процессов и доступности ресурсов. Поэтому на занятиях я, например, рассматриваю историю фотографии без отрыва от исторического контекста и в связке с историей классического и современного искусства, ну и, конечно, затрагиваю вопросы, как привлечь возможные и необходимые ресурсы для работы.
– Как вы думаете, почему такому небольшому количеству молодых фотографов удается заинтересовать своими проектами Запад?
– Трудно количественно оценить число русских фотографов интересных западу, но многие мои знакомые участвуют в международных фестивалях, выигрывают известные конкурсы, их представляют галереи, с ними работают европейские издатели, и они получают заказы от мировых СМИ. Такие люди есть, и это не единичные проявления. Есть масса успешных историй коллег, с которыми я еще не знакома, так как веду достаточно уединенный образ жизни, а когда возвращаюсь в Москву, то работаю над образовательными проектами либо готовлюсь к персональным. Сейчас, с конца сентября и до середины декабря в «Schilt Publishing & Gallery» в Амстердаме работает моя выставка «Out-of-the-way», и процесс подготовки экспозиции и связанных мероприятий требует времени и сосредоточенности.
Интересные миру темы сопряжены, например, с идентичностью, уникальными сообществами, новейшими ландшафтами и архитектурой, осознанной рефлексией через телесность. Также есть интерес к историческому контексту. Возможно, не так много авторов представлены большими международными музеями – но это дело времени, так как мы говорим о молодых фотографах и художниках.
– Какие качества вы бы назвали основными для того, чтобы достичь самореализации в профессии фотографа сегодня?
– У ряда авторов в нашей среде есть синдром самозванца, и с ним можно и нужно работать. Плюс многие почему-то привыкли себя с кем-то сравнивать. Доходит до смешного – мой знакомый, преподаватель в фотошколе, сказал, что его студенты открыто пишут в анкетах: «Я хочу снимать (условно) как такой-то!» Действительно, во времена моей учебы живописи, многие выпускные работы студентов были в стиле мастера-преподавателя, на которого они равнялись. Думаю, такой подход уместен в процессе обучения, но диплом – это уже точно самостоятельное высказывание. Самое важное – сравнивать себя с собой вчерашним. Посмотреть, что ты делал год назад, если ли движение – в нужном ли направлении? Кстати, именно по этой причине интересно посещать «artist’s talks», часто анализ и понимание становления автора невероятно познавательны.
Еще один важный момент – понимание того, что продвижение высказывания также является частью процесса. В нашей среде люди недостаточно уделяют внимание нетворкингу и «follow-up», а если и уделяют, то делают это не всегда на должном уровне. Этим инструментам уделяется недостаточно внимания в образовательном процессе. Но это такие же эффективные действия, как, например, участие в портфолио-ревю. В современном искусстве и бизнес-сфере люди ими пользуются, а в фотографической среде, как мне кажется, это происходит не так активно.
– Не могли бы вы поподробнее остановится на этих инструментах и особенностях их использования в фотографическом поле?
– Под нетворкингом я имею в виду понимание и стратегию своего поведения, например, при посещении фестивалей или открытии выставок. Что фотографы делают на фестивале? С какими конкретными людьми они хотят познакомиться, что они предприняли для знакомства? Что они хотят от этих контактов? Понятно, что, например, приезжая на открытие выставки, посетители занимаются не только просмотром работ. Публика может мешать восприятию – по крайней мере, мне. На открытие многие приходят наладить контакты, поговорить, а не только «join me for a drink».
В распространенной ситуации, в мире фотографии – портфолио-ревю, стоит заранее подумать над вопросом ревьюера: «Что вы хотите лично от меня?» И возможно, этот ответ должен быть шире, чем очевидное: «Хочу попасть к вам в журнал!»
– Может быть подобные ожидания быстрого результата связаны с изменившимся восприятием времени и увеличением общей скорости жизни?
– Да, новостная фотография действительно подразумевает подход в стиле «все и сразу» – и это отражается в том, что люди, работающие с «медийными» явлениями, актуальными именно сейчас, могут с такими же, «быстрыми» ожиданиями подходить и к профессиональному признанию и если работа уникальна – возможно все будет сразу.
Мне близок другой подход – создание намного более глубокого высказывания, чем то, что происходит только событийно, этот же подход близок и ряду фотожурналистов. Эти авторы делают удивительные работы, где исследуют, например, состояние до конфликта, сам конфликт и его последствия. Так доступность фотографии, создает иллюзию (возможно для некоторых начинающих авторов): «Я сейчас поеду на войну, зафиксирую там моменты и сразу же стану известным. Меня возьмут на работу в агентство!» Это давно не соответствует действительности. Мне кажется, настало время для переосмысления.
Что касается рынка в целом, то в российской фотографии изменения происходят, к сожалению, очень медленно. Все двигается и будет двигаться, но не такими темпами, как в Европе и США, на чей опыт мы все равно так или иначе ориентируемся. Поэтому нас нельзя сравнивать, наш рынок только формируется. Нужно набраться терпения.
Елена Аносова родилась в 1983 г., живет и работает в Москве и Иркутске. Инженер в области технологий художественной обработки материалов. Выпускник Московской Школы фотографии и мультимедиа им. А. Родченко. Аносова работает с темами границ, изоляции, идентичности и коллективной памяти на территории Сибири и Дальнего Востока. Ее интересуют динамическая связь между уровнем изоляции (само-изоляции) и контроля, уникальная специфика эмоциональных, микро- и макро социальных взаимодействий в естественно и искусственно ограниченных сообществах.
Аносова комбинирует в своей работе документальную и арт-фотографию, видео, инсталляции, работу с архивом и издание книжных проектов. Выставки с работами Аносовой экспонировались в России, США, странах Европы, Китае, Японии. Елена участник арт-резиденций «Заря» (Владивосток, 2015) и «Дом Метенкова» (Екатеринбург, 2017), «АртВорота» (Калининград, 2018).
