Тема семьи присутствует в фотографии с момента ее изобретения, однако на терапевтическую составляющую этого медиума стали обращать внимание не так давно. Переосмысление домашнего архива, поиски родственников, попытка по-другому посмотреть на привычный мир и «непреложные» истины — вот примеры лишь нескольких популярных направлений российской фотографии, в которых сегодня продолжают создаваться авторские проекты. Не исключение здесь выставка «Милый дом и все, кто в нем», в настоящее время проходящая на Винзаводе в галерее «Союз Печать» (куратор — Алла Мировская).
Одна из участниц выставки — фотограф Елена Чурикова, дебютирующая с серией «Неваляшка», посвященной анализу опыта материнства. Специально для ресурса Photographer. ru Елена рассказала о невидимой матери и видимой женщине-фотографе, инстаграме как обратной стороне патриархата и личных поисках, которые оказываются созвучным многим.
Ольга Бубич: В последние годы в регионе стало появляться заметно больше проектов на тему отношений в семье, деторождения и воспитания, где женщина становится не только моделью или музой, но и человеком «по другую сторону фотоаппарата». Как вы оцениваете эту тенденцию? О чем она, на ваш взгляд, свидетельствует?
Елена Чурикова: Сейчас взгляды на семью и материнство становятся все более разнообразными. Есть один тренд на модернизацию, стремление к равноправию, но существует и консервативная идеология, направленная на сохранение традиций. Видя разные практики и ценности родительства, новое поколение женщин становится более рефлексивным, и думаю, что именно эта рефлексия как раз и подталкивает на публичные разговоры и художественные высказывания, так или иначе отражающие как личный опыт, так и вопросы, пока остающиеся нерешенными.
В западном мире до рождения ребенка женщины ведут тот же образ жизни, что и мужчины, более того, они могут быть квалифицированнее своих мужей, иметь лучшее образование, более успешную карьеру. Но с появлением ребенка многие женщины вынуждены изменить привычную жизнь, посвятить себя дому и семье. В большинстве случаев они проводят целые дни в изоляции, в небольшой квартире наедине с малышом, о котором надо ежеминутно заботиться, забыв о своих потребностях. Это довольно серьезная и резкая перемена, при этом прежние потребности в общении, самовыражении, реализации и признании никуда не исчезают, просто подавляются достаточно длительное время. Поэтому при возможности женщины хотят высказаться и быть услышанными.
И фотография, видимо, становится своеобразной терапией?
Мне кажется, что в любом искусстве есть терапевтический аспект. Вряд ли автор захочет работать с темой, которая совершенно его не волнует. Это длительная концентрация на одной проблематике, и в процессе работы всегда происходит движение, рост. Все проекты, над которыми я работала, помогали мне продвинуться в решении каких-то внутренних вопросов. Разве даже сама возможность просто поставить, обозначить, правильно для себя сформулировать вопрос — уже не ценность?
Безусловно. Но любые ли результаты личной «терапии», или просто поисков, стоит выносить в публичное пространство и называть «искусством»?
Наверное, такую «арт-терапию» стоит пытаться вынести в публичное пространство, при условии если автор понимает, что его/ее проект может стать терапевтическим и для зрителя. То есть если в работе, помимо личной истории, присутствует и некое обобщение, нечто универсальное. Например, в моем случае, во время работы над «Неваляшкой,» я читала профильные блоги, статьи, говорила с другими женщинами, и пришла к четкому выводу: волнующие меня моменты знакомы очень многим. Я специально старалась держать дистанцию между собой как автором и как участником проекта, хотела сделать картинку более абстрактной, чтобы не задокументировать, а воссоздать путем перепостановки какие-то характерные моменты жизни с маленьким ребенком и передать через образы чувства матери — любви, слияния, тревоги, усталости и т. д.
А само название — «Неваляшка» — кстати, откуда? Кого или что символизирует эта старая советская игрушка?
Проект «Неваляшка» — мое осмысление роли матери в современном обществе и тех сложностей, с которыми сталкиваются родившие женщины: ощущение изоляции, потери собственной личности, слияния с ребенком. В то же время мне хотелось поделиться чувством благодарности за приобретение опыта безусловной любви. Я выбрала название Неваляшка по нескольким причинам. Мне кажется, матери маленьких детей становятся такими «неваляшками» — им нельзя падать ни в прямом, ни в переносном смысле. Маме уже «не поваляться», не отдохнуть. Она не может взять ни больничный, ни отпуск, ни даже выходной. Первые годы жизни ребенка и по ночам приходится постоянно вставать.
Кроме того, мамы не имеют права пасть духом, проявить слабость, они должны оставаться всегда позитивно настроенными, нежными. Ну и, конечно, неваляшка — это традиционная игрушка, которая есть наверное во всех семьях, была у моей мамы, потом у меня, теперь и у сына. Это кукла с довольно глупеньким лицом, всегда улыбающаяся. Думаю, в обществе присутствует такое снисходительное отношение к молодым матерям. Кем бы женщина не была, кем бы не работала раньше, став мамой и домохозяйкой, она становится «клушей».
Звучит жестковато, если честно... В инстаграме молодые матери такого не показывают, фотографируя все больше бантики, пайетки, пинетки и счастливые спящие лица младенцев...
Конечно, и я могу объяснить причину: многие женщины приукрашивают действительность из-за страха осуждения. В обычной работе есть объективные критерии оценки — здесь ты справился, а тут недоработал. Можно получить одобрение начальника или клиента. В конце концов, за работу тебе заплатят. В воспитании детей нет каких-то четких критериев, по которым можно определить, насколько ты хороший родитель. Похвалу и одобрение получить тоже не от кого. Возможно, это подталкивает некоторых женщин на выход в соцсети, чтобы собрать лайки, услышать поддерживающие комментарии, убедить себя и окружающих в том, что ты как мать все делаешь хорошо и правильно. А о проблемах в то же время женщины говорить боятся... Быть плохой матерью — очень страшно, а повесить такое клеймо — очень легко. Мне кажется, женщины и так испытывают постоянное давление и бесконечное чувство вины.
В итоге через инстаграм мамы сами задают себе и другим невозможно высокую планку. Создается ощущение, что все вокруг такие Супер-женщины, все успевающие, никогда не унывающие. Но о реальной стороне материнства тоже надо говорить, и арт-проекты, созданные женщинами, могут в этом помочь — дать другой взгляд и сформировать поле для дискуссии.
Показать хрупкость, неидеальность, «человечность» матери...? То, например, что вы демонстрируете в проекте в тех сюжетах, где «мать-героиня» позволяет себе дурачиться и, например, пускать с ребенком пузыри? Вообще в «Неваляшке», я заметила, игрушки — словно отдельный самостоятельный герой серии, со своим ритмом, правилами и неизменным присутствуем просто повсюду.
Да, в большинстве кадров я использовала игрушки или какой-то элемент игры. Но не потому, что мне в этой деятельности нравится находиться. Постоянная погружённость в мир игр стала для меня одним из самых трудных моментов в жизни с ребенком. Игр, которые мне совсем не по возрасту! Маленькие дети еще не умеют занимать себя сами, при этом все то время, что мой сын не спит, он хочет играть. И это совершенно естественно, ведь ребенок познает мир и обретает новые навыки через игру. И поскольку целые дни мы проводим вдвоем, постоянно играть приходится и мне.
Получается, взрослый человек должен перейти на уровень двух-трехлетнего ребенка, читать его книги, смотреть мультфильмы, говорить смешными голосами, катать машинки. На самом деле, это довольно тяжелая и важная работа, и именно через игру дети получают представление о мире, отношениях, нравственных ценностях. То, чему мама учит ребенка в процессе игры, может оказать влияние на всю его жизнь. Однако на практике едва ли кто-то ценит эту работу или относится к ней всерьез.
А как ваш ребенок реагирует на присутствие фотоаппарата?
После рождения ребенка я стала снимать реже, чем раньше. Фотографирование предполагает постоянную практику всматривания, наблюдения. Когда в фокусе внимания ребенок, сложно сконцентрироваться на внешнем мире. В какой-то момент я даже отметила для себя, что мой взгляд стал в основном опускаться вниз.
Сознательно я не планировала делать проект про материнство, он стал рождаться сам по себе, просто потому что мое внимание и как матери, и как фотографа было направлено на сына. Что бы я не начинала снимать — неизбежно получалось на эту тему.
В обычной жизни я редко размещаю фото ребенка в соцсетях, лично мне это интуитивно некомфортно, именно из уважения к сыну и его приватности. А в публичное пространство эти снимки я решилась вынести только потому, что воспринимаю их как абстрактное высказывание на тему материнства. Это не моя конкретная история, а история огромного числа невидимых и уставших женщин.
