Чукотка вне времени

Чукотка вне времени

Название выставки появилось уже по возвращении из экспедиции. Первоначально мы собирались пройти на барже по реке Анадырь и подготовить материалы о селениях материковой Чукотки. Если бы это нам удалось, то и название проекта наверняка было бы другое. Но к сожалению или к счастью, все получилось иначе. Мы побывали в Анадыре, в тундре (п. Усть-Белая) и на побережье Берингова моря (п. Бухта Провидения, п. Сиреники, п. Новочаплино). Результаты экспедиции сложились в выставку, которую мы назвали «Чукотка вне времени».

За месяц странствий у нас сформировалось четкое убеждение, что время на Чукотке практически ничего не значит, а понятие «вовремя» размыто до бесконечности. Погода и то, что принято называть «человеческий фактор» сводят к минимуму возможность рассчитать точный маршрут и протяженность экспедиции. То есть, задачка из начальной школы про пункты А и Б имеет на Чукотке неограниченное число правильных решений. Задерживается авиарейс, заболевает рулевой вельбота, приостанавливается навигация… и все планы летят в тартарары.

Александр Сорин, Чукотка, июль 2003

Но «Чукотка вне времени» для нас это не просто экспедиция по заранее неизвестному маршруту. Это ощущение северной жизни вообще, когда время живет по своим, неведомым нам законам, и очень неохотно подчиняется стрелкам на циферблате.

Артем Готлиб, менеджер проекта:

- До экспедиции мое представление о Чукотке, о севере вообще было основано на каких-то детских впечатлениях от наследия 60-х. Все казалось очень романтичным. Черно-белые фильмы про комсомольцев с горящими глазами, строящих новую жизнь. Старые рвущиеся пленки с песнями Городницкого. Украденная из библиотеки книжка Аксенова «Апельсины из Марокко». ..

Наверное, в 60-х, 70-х все на Севере и было, как в книжках, песнях и фильмах. Только сейчас те немногие из «комсомольцев», кто по разным причинам остался на Чукотке, вспоминают не о романтике ударных пятилеток. Любят они рассказать о длинных северных рублях, и как летали в Москву на выходные, чтобы прокутить зарплату в «Праге» или «Арагви».

В начале XXI века на Чукотке нет ни комсомольцев, ни пятилеток. Длинные северные рубли остались. Только получают их в основном наемные рабочие из Турции, Югославии или Канады.
Такая вот романтика.

Александр Сорин, фотограф:

- Поездка в экзотическую страну для фотографа предприятие очень опасное. Опасное не столько тем, что на маршруте регулярно попадаешь в ситуации, когда экстремальные условия усугубляются местной спецификой, вспоминается тридцатикилометровый переход по ледяному Беринговому морю на убитой моторке, управляемой давно и безысходно нетрезвым мужиком, который решил протаранить скалу, чтобы дать нам возможность полюбоваться птичьим базаром, я имею в виду опасности совсем иного рода. Их можно назвать «искушением экзотикой», когда работа фотографа перестает быть исследованием или экспериментом, ничего не нужно искать, пытаться осмыслить, все перед тобой как на ладони: необычный сюжет, занимательное или шокирующее событие, когда фотограф превращается в туриста, оснащенного профессиональной камерой. Этого испытания не выдерживают многие. В течение месяца, проведенного на Чукотке, я старался помнить, что я не турист и не этнограф, что сцена в кафе города Анадыря ничуть не менее значимое событие, чем охота на тюленя в поселке Сиреники, а в чумах народу осталось гораздо меньше, чем в панельных пятиэтажках. Я хотел взглянуть «изнутри», увидеть жизнь не глазами пришельца, вернее «проходимца» (вид прохожего), а глазами участника событий. Я почувствовал, чем восприятие городского охотника, приехавшего развлечься и пострелять, отличается от восприятия охотника, живущего в природе и с природой, для которого охота, сначала добыча пищи, а потом адреналин. Мне надо было стать соучастником той жизни, насколько это возможно за такой короткий срок, чтобы рассказать о ней тем, кто будет смотреть фотографии. Смотрите.