Предлог на данную тему в том сжатом виде, как это пойдет ниже, возник прошедшим летом, когда довелось читать лекции по документальной фотографии и фотографической этике, проводить занятия со студентами из разных регионов Центральной Азии в рамках молодежной инициативы на озере Иссык-Куль в четырех часах езды на машине от Бишкека. Тогда тесно поработал с фотографом Георгием Колотовым.1 Невысокого роста человек в футболке с логотипом фестиваля документального кино в Сан-Франциско, голубых «ливайсах» и черных кроссовках, он во время своих лекций держал внимание студентов тем, что говорил увлеченно, на понятном и доходчивом языке, тактично и професссионально. Сыпал шутками, после чего требовались паузы, так как студентам надо было успокоиться.

Георгий родился и вырос в Кыргызстане. В сновном там же работает и снимает. Кроме того, преподает фотографические курсы в Бишкеке, бывшем Фрунзе, столице республики. В его творческой биографии также и участие в создании пяти полнометражных фильмов, в качестве монтажера и второго оператора. На Иссык-Куле мы работали вместе весьма плотно, с утра до поздней ночи обсуждали организационые и творческие моменты ежедневной программы преподавания, редактировали со студентами отснятые ими материалы. Уставали. Но усталость была творческая. Утром следующего дня принимались за дело со свежими силами — чистый воздух полутора тысяч метров над уровнем моря, горы и кристальный Иссык-Куль в пяти минутах хотьбы делали свое дело.

Ближе к концу занятий на несколько дней на озеро приехала жена Колотова, Надя. С ней была их маленькая дочь Саша. В свободные от преподавания минуты можно было наблюдать, как Георгий прогуливался с ней: бежал короткими шажками по одной из аллей впереди, а та догоняла. Тогда он подхватывал ее на руки и начинал поднимать вверх — раз, два, три. Дочь смеялась, крепко держась в его крепких руках.

Через много лет сегодняшняя тема для Саши, пожелай она узнать о ней, будет историей из весьма далекого прошлого. В основе — документальная серия черно-белых фотографий о детском доме, над которой Георгий Колотов работал в 2011 и в 2012 гг. Началось с того, что в один из вечеров, вернувшись с грузом винограда, персиков и яблок с рынка микроскопического городка Бостыри, мы уселись за стол перед открытой дверью небольшого коттеджа и за разговором занялись просматриванием разных фотографических историй. Тогда я увидел одну из съемок Колотова и узнал о связанных с ней событиях. Фотографии не забылись, потянули за собой цепь в разное время проговариваемых моментов.

Понятия журналистской беспристрастности никто не отменял, и каждый журналист волен выбирать спепень вовлечения в проблематику вопроса. Но именно поэтому и разговор — о том, как гуманистическая фотография может способствовать разрешению вполне конкретной проблемы; о том, когда фотограф в определении своего отношения к понятию предвзятости руководствуется словами Юджина Смита: позволить правде стать предвзятостью.

Итак, в основе темы — Краснореченский детский дом. Он находится в двадцати километрах от Бишкека — такое заведение для чуть более сотни ребят, которое еще совсем недавно было, как и ряд ему подобных: забытым маленьким государством в государстве большом, как это зачастую бывает с похожими на него другими, что разбросаны по просторам постсоветского пространства. Георгий Колотов посвятил непосредственно этому детскому дому несколько месяцев из двух лет своей жизни. Cобственно с темой как таковой он начал работать еще в 2010 году. По его словам, движимый стремлением понять, зачем туда нужно приходить, он вскоре осознал, что «в очень многих аспектах дети, находящиеся там, намного совершеннее и лучше всех остальных людей».

Тот его первый материал по просьбе сотрудников детского дома остался неопубликованным. Но через год с ним связались знакомые. Проект с озвученной в нем проблематикой заинтересовал других, получил продолжение, и стал частью программы помощи. Вполне ощутимые перемены не заставили себя долго ждать…

Фотографии, снятые в детских домах, как и фотографии на проблемные и непростые темы вообще, вызывают дискуссию об ответственности автора, которую тот берет на себя, о стремлении (или не стремлении) идти дальше, чтобы пробудить в душах людей желание помочь — об активном соучастии. Фотожурналистов, снимающих немалое количество хороших работ, любой интересующийся знает не один десяток. Талантливые из них — это внимательные наблюдатели, способные увидеть тему, понять ее и рассказать о ней, подчеркнуть частности и расставить акценты. В какой-то момент некоторые становятся документалистами. Не все. Да и не всем это необходимо. Те же, кому необходимо, зачастую сталкиваются с проблемой конечного результата — когда фотографическая серия на социальную тематику должна начать жить самостоятельной жизнью: быть опубликованной, показанной, вызвать отклик и реакцию в обществе, а в идеале и действия, направленные на решение озвученной проблемы. Не всегда это происходит. Не всегда это так просто.

Даже если фотограф более-менее постоянно работает для какого-либо издания, специфика редакционной политики современных общественно-политических печатных медиа такова, что актуальность событий требует порой лишь их оперативного освещения. Сегодня журналы нечасто публикуют материалы, над которыми фотограф мог работать самостоятельно и достаточно долго так, что тема, начинавшаяся как фотографический очерк, с течением времени приобретала характер вдумчивого повествования. В редких случаях единичные из них могут похвастаться объемными, на несколько полос матералами, претендующими называться документальными и вызывающими отклик в обществе — сродни тем, что создавали реноме изданиям прошлых десятилетий. Речь об этом уже не идет, и подобная практика — дела минувших лет. Понятно, что документалистика сегодня скорее живет в другом пространстве: размещается на персональных вебсайтах и профессиональных конкурсных или медийных онлайн-ресурсах, на вебсайтах НКО, демонстрируется в мультимедийном формате на экранах мастерклассов и фотографических фестивалей. Становится ли она от этого ближе потенциальным зрителям? Не тем, кто уже представляет собой профессиональное сообщество или кто интересуется документальной фотографией не первый год, а тем образованным, но не информированным молодым людям, кто пока находится вне этой темы и порой даже не подозревает о ее значимом социальном потенциале.

В июле и августе на Иссык-Куле довелось общаться с более, чем шестьюдесятью студентами в возрасте от 20 до 26 лет, представляющими все республики бывшей советской Азии, кроме Туркменистана, и, между прочим, разговаривающими на трех языках, как минимум, что по определению расширяет кругозор. Каждый из них уже успел в той или иной мере зарекомендовать себя социальной активностью. Казалось бы, вот она, подготовленная аудитория. Однако, в первый день перед началом обзорной темы по фотожурналистике и фотодокументалитике на предложение назвать хотя бы два из имен известных фотографов в ответ следовала глухая тишина. Скажете, что с чем сравнивать, но похожее приходилось наблюдать и в Нью-Йорке среди студентов колледжа той же возрастной категории, которым предлагался академический семестр по мировой фотографии.

Внимание хотелось бы уделить и такому аспекту социальной документалистики, каким является ее художественная составляющая. Не секрет, что между фотографами и художниками в некоторых случаях можно ставить знак равенства. В этом нет ничего странного, так как фотография является изобразительным средством, и многие фотографы действительно являются мастерами своего дела. Документалистика сегодня в лучших своих примерах не уступает живописи в способности оперировать всей интерпретационной многоплановостью образов. Одни авторы, «доверяя своим инстинктам и не думая о своем эго», как когда-то советовал Картье-Брессон начинающему Себастьяо Сальгадо,2 в творчестве остаются приверженцами черно-белой фотографии. Другие — работают в цвете.

При всем, художественная сторона вопроса — тема не такая уж и простая. А сегодня — как никогда. Особенно, в разговоре о социально ориентированной фотографии. Современные средства фиксации и обработки изображения — хождение по тонкому льду. Дело порой может доходить и до абсурда. В 2011 году The New York Times Magazine опубликовал серию фотографий достаточно известного американского фотожурналиста Бенджамина Лоу, снятых им на айфон в режиме хипстаматик. Все бы ничего, если бы не события: период кровопролитного противостояния сторонников Каддафи с повстанцами в Ливии.3 Стоит привести обмен репликами на данную тему с Себастьяном Майером, американским фотографом, основавшим первое независимое фотоагентство в Ираке.4 Он резонно озвучил претензию к тем, кто использует фотоприложения: «эстетизация войны невозможна ни при каких обстоятельствах». С этим трудно не согласиться. Действительно, как иначе, кроме как неприемлемым, в данном случае понимать использование фотографом-журналистом популярных сегодня приложений из желания убедить себя в том, что документальность момента, переданная прямым фотографическим способом, может в изобразительном аспекте оказаться «недостаточно совершенной». Категоричность заключения в данном случае необходима для максимальной расстановки акцентов.

Вернемся к фотографиям Георгия Колотова. Как любой социально-ориентированный интеллектуальный материал, он представляет собой пример практической реализации тезиса «о целях и задачах», как необходимого условия в достижении результата. Без подобной постановки вопроса нет дискуссии о социально оринентированной, о гуманистической фотографии. Благодаря и фотографиям Колотова ситуация в Краснореченском детском доме существенным образом изменилась в лучшую сторону. Первый свой приезд туда фотограф описывает просто: «Было ощущение, что попал в осень сорок пятого года». Уже через год практическая сторона вопроса была решена таким образом, что там удалось реконструировать старый корпус, утеплить его, переложить крышу, через которую до того можно было видеть небо, поставить новые окна и двери, перебрать полы. Была сделана детская площадка, была отгорожена территория.

Любому, кто скажет, что тема слишком локальна, ответим, что нет для документалистики такого понятия, как локальность. Начавшись не без и непосредственно личной заинтересованности Георгия Колотова, вопросы данного конкретного детского дома вовлекли других в круг их решения и были выведены на орбиту региональной значимости. Да, фотография в жизни снимающего человека, если руководствоваться словами все того же Юджина Смита, — это голос небольшой и не единственный. Однако, если его верно продумать и видеть правильное ему приложение, то иногда и он способен вызвать необходимую реакцию в обществе. И коль скоро великий американский фотограф упоминается не первый раз, вспомним его фотографию страдающей японской девушки Томоко Уемура, опубликованную в журнале Life второго июня 1972 года.5 И конечно же — тот резонанс, что был ею вызван, и последующие за этим события.

Дмитрий Киян. Нью-Йорк, ноябрь 2012 года

______________________________________________________________

1 Георгий Колотов: www.georgekolotov.com

2 Фильм о Себастьяо Сальгадо: http://www.youtube.com/watch?v=5×76jieUgTQ; Фейсбук фотографа: http://www.facebook.com/pages/Sebasti?o-Salgado/188594091162776

3 Бенджамин Лоу: www.benlowy.com; Фотографии, снятые Бенджамином Лоу на хипстаматик: http://lens.blogs.nytimes.com/2012/05/02/ben-lowy-virtually-unfiltered/

4 Себастьян Майер: www.sebmeyer.com

5 Фотография Юджина Смита «Tomoko Uemura in Her Bath, Minamata, 1972»: http://www.masters-of-photography.com/S/smith/smith_minamata.html; История фотографии: http://en.wikipedia.org/wiki/Tomoko_Uemura_in_Her_Bath