За последние несколько лет виртуальное пространство, а вместе с ним и медийная сфера пополнились несколькими новыми визуально-информационными форматами, определить окончательно которые, в силу их внутренней подвижности и непрерывной трансформации, не берутся даже специалисты. Речь идет о набирающих популярность лонгридах, сноуфолах, вебдоках и нелинейных мультимедиа. При всех более или менее выдающихся различиях формы эти имеют три общих черты – мультимедийность, интерактивность и нарративность, поскольку представляют собой варианты интернет-сторителлинга. О востребованности подобного рода форматов говорит не только их растущее в сети Интернет количество, но и наличие соответствующих номинаций в категориях крупнейших мировых фотографических конкурсов вроде World Press Photo или Pictures of the Year.
Справедливости ради нужно отметить, что праформой для мультимедийных проектов был так называемый «лонгрид» – от английского long read, что в переводе означает «долгое чтение» – визуально-текстовый нарратив, имеющий вертикальную структуру и представляющий альтернативу коротким формам новостных заметок. Лингвистически очевидно, что в первую очередь лонгрид взывал к читающей, а не созерцающей публике, именно поэтому до сих пор материалы с тегом longread во многих онлайн-изданиях, от Esquire до Dazed, представляют собой длинный текст с небольшим количеством изображений. Однако со временем лонгрид приобрел более сложную структуру – теперь помимо текста и изображений, фотографических или графических, он может включать все возможные медиа – видео, аудио, инфографику, 3D-графику, интерактивные карты и прочие в зависимости от фантазии и замысла его авторов. Вместе с усложненной структурой к лонгриду добавилась приставка «мультимедийный», которая, однако, часто опускается, но подразумевается.
Первым нашумевшим лонгридом стал запущенный New York Times в декабре 2012 года проект Snow Fall, повествующий о трагически погибших горнолыжниках при сходе Лавины в Каскадных горах США и мгновенно ставший нарицательным именем для интернет-журналистики подобного рода. И если еще несколько лет назад создание такого мультимедийного контента виделось исключительной привилегией крупных СМИ, то сегодня сконструировать его может любой желающий. Этому способствуют не только существование открытых платформ для верстки проектов той или иной сложности, самая удобная из которых небезызвестная Tilda, но и простые и доступные мобильные приложения для создания мультимедийных лонгридов, такие как Adobe Slate, Storehouse или Pixotale.
Формат лонгрида уже не в новинку и для российских СМИ. А в последнее время все чаще к нему обращаются независимые фотографы. Так на днях московский фотограф Андрей Гордасевич запустил свой проект Quickgold – «Быстрое золото», в котором он исследовал одну из самых древнейших профессий и одержимостей человечества – добычу драгоценного металла. Работающий ранее и в «одиночной фотографии», и в серийной, выпустивший в 2014 году свою первую фотокнигу «Пересечения», Гордасевич соединил свой обширный фотографический опыт с писательским в новом формате. Об этом процессе и его результате мы поговорили с автором.
– Андрей, почему Вы решили провести свое исследование в Перу, а не, скажем, в России, где золота добывается не меньше?
– Один из героев моего лонгрида, дон Лауро, говорит: «Если ты видишь что-то, что могло бы быть золотом, хватай это, даже если оно похоже на змею, даже если оно похоже на саранчу, хватай скорей. Если удача с тобой, золото придет само». Мне кажется, фотограф должен так же хвататься за шанс сделать нечто новое, даже если он этого не планировал. Я давно уже стараюсь рассказывать «точечные истории». Когда наш знакомый, швейцарский социолог Нильс Крауер / Nils Krauer, предложил попробовать сделать историю о людях, которые моют золото в джунглях Перу, меня это заинтересовало. Изучив некоторое количество материалов, я постарался подать ее не в традиционном ключе противостояния между старателями-нелегалами и государством, а как исследование атмосферы золотодобычи изнутри слоя старателей. Поскольку Перу – один из крупнейших мировых поставщиков золота, при этом существенная его часть добывается нелегально, проблематика перуанского золота весьма актуальна в мире. Это обеспечивает определенный интерес к нашему исследованию. Если говорить про Россию, здесь, насколько мне известно, добыча золота весьма строго регламентирована, и того, что мы наблюдали в Перу, просто нет – хотя бы в плане нелегальной добычи в таких масштабах и с помощью ртути. И к счастью, в России ртуть не пьют, «чтобы избавиться от одиночества», как рассказывал нам один перуанец. Кстати, название проекта Quickgold происходит именно от слов «ртуть» (quicksilver) и «золото» (gold).
– Каков основной вопрос, ответ на который Вы ищите в своем исследовании?
– В широком смысле, это вопрос идентификации. Людей и среды. Отсюда, например, такой элемент в лонгриде, как отпечатки ладоней старателей. Мне было интересно, кто эти люди, как они живут и работают, что ими движет, во что они верят, какие истории рассказывают сами о себе. Кроме того, меня интриговала связь между современной золотодобычей и гротескными идеями инков о повторении в золоте живых существ и объектов, о чем тоже говорится во введении к лонгриду, например: «Среди прочего великолепия (в королевских садах) имелись кучи и груды наколотых дров, сделанных в натуральную величину из золота и серебра, словно бы они хранились для служебных нужд домов».
– Очевидно, что сегодня фотография ценна своей способностью включать зрителя в диалог, вызвать какое-то длящееся послевкусие. Какого отклика ждете Вы?
– Льюис Бальц / Lewis Baltz как-то сказал, что «хорошая фотокнига – нечто среднее между романом и фильмом». Думаю, эти слова применимы к лонгриду в еще большей степени, поскольку в инструментальном плане в Quickgold присутствуют фотографии, видео, музыка, тексты, отпечатки рук и личные вещи старателей. Визуальная история состоит из различных слоев, а тексты дают информацию, которую невозможно считать напрямую из изображений. И для меня важно не послевкусие от конкретных кадров, хотя и это возможно, а ощущение «окунания» в атмосферу. Это ощущение и есть отклик. Проникать в материал можно на разную глубину: скользить по поверхности изображений, читать подписи к фотографиям, читать весь текст – и так далее. Отклик во всех этих случаях будет разным. Важно и то, что зритель – или читатель? – может знакомиться с материалом нелинейно. Это лишний раз подтверждает тезис о том, что всюду есть начало, середина и конец, но не обязательно в данной последовательности.
– Прежде Вы снимали проектные истории – форма, которая, на первый взгляд, кажется менее директивной и более открытой для интерпретации нежели лонгрид. В чем преимущество лонгрида как одной из форм сторителлинга?
– Проект – это тема и идея. Лонгрид – это конструкция. Идее можно придать различные формы, и вряд ли форма сама по себе является ограничением для интерпретации идеи. Ведь внутри формы лонгрида есть довольно много инструментов, и если ограничение и возможно, то лишь в той же степени, как в книге или выставочном зале. Более того, преимуществом лонгрида, помимо широкого инструментария, является его доступность в любой момент времени на любом девайсе, на разных языках, возможность моментально «поделиться» им с кем угодно в любой точке света, относительное постоянство его действия и возможность легко найти его через поисковик и «употребить» здесь и сейчас. Безусловно, у этих плюсов есть и оборотная сторона – нематериальность лонгрида. В отличие от книги, его нельзя в традиционном смысле подарить или потрогать. Но в этом тоже есть свой кайф: бесплатное нематериальное искусство. Однако Quickgold существует также и в виде книги, сделанной совместно с Couturebook.
– Какова специфическая роль фотографии в лонгриде?
– Изображение считывается гораздо быстрее слов, но вместе с тем оно гораздо менее однозначно: как известно, «фотографии по природе своей немы». Другими словами, они в определенном смысле лишены системы координат: даже если ясно, что именно ты видишь, непонятны обстоятельства увиденного. Проблемы сочетания изображений и слова известны давно: часть людей – зрители, а часть – читатели. Одним слишком много слов, другим – картинок. Поэтому самое сложное в такой синтезированной форме, как лонгрид – дозировка. В начале лонгрида, на так называемой landing page и рядом с ней, фотографии обеспечивают первичную привлекательность истории и помогают втянуть зрителя-читателя в тему. Дальше они, разумеется, должны держать внимание и раскрывать тему на визуальном уровне, а все остальные элементы лонгрида позволяют углубиться в материал и рассказать ту его часть, где картинка бессильна. Скажем, портрет может передать образ человека в тот момент, когда ты с ним встретился, но фотография не расскажет тебе, что привело к этому образу. Иногда это – преимущество, поскольку каждый может придумать что-то свое. Для документальных проектов это скорее недостаток, поэтому, как правило, помимо картинок используются как минимум подписи (caption). Далее все зависит от зрителя. Если ему интересен лишь так называемый уровень визуальной сенсации, картинок достаточно. Но если он хочет глубже понять, что происходит, в ряде случаев ему помогут другие элементы. Важно, что если визуальная история подается в форме лонгрида, фотография не должна сужаться до иллюстрации к тексту.
– Какие советы Вы бы дали человеку, впервые взявшемуся за создание лонгрида?
В двух словах это можно сделать лишь очень поверхностно. Скажем, у создателя Tilda Publishing Никиты Обухова есть очень полезный курс из 20 лонгридов о цифровом сторителлинге. Лонгрид – это прежде всего история, а чтобы рассказать историю, нужна идея и структура, и хотя бы отчасти – перед съемкой. Хотя исключения и неожиданности возможны. Поскольку лонгрид – это длительное чтение или хотя бы скроллинг, важно, чтобы глаз не уставал, а для этого требуется разнообразие. Сказанное относится и к изображениям, и к текстам, и к их оформлению, форматированию, последовательности и изгнанию повторов, что тоже не всегда просто. Даже сама форма фотографии как четырехугольник может при длительном скроллинге стать утомительной. В Quickgold, например, я использую различные виды перебивок: отпечатки ладоней, снятые в студии вещи старателей, форматирование текста – все это помогает зрителю расставить вешки в повествовании и находиться на странице в неутомительном режиме. Очень важна дозировка и навигация, поскольку эти понятия связаны с удобством восприятия материала. Думаю, в идеале лонгрид должен казаться очень простым: это означает, что он интуитивно понятен, и наш зритель видит историю, а не интерфейс. В целом, для лонгрида важнее, какой ты рассказчик, а не какой ты фотограф, видеограф или писатель в отдельности.
Смотреть проект «Быстрое золото» полностью:
«Мы пили ртуть, чтобы избавиться от одиночества»
