Чежин высказывается с той исчерпывающей полнотой, которая от следующих за ним авторов требует нового отстранения, которое только и дает силы творить после всех, кто был в искусстве до тебя.
Художник и фотограф Андрей Чежин родился в Ленинграде в 1960 году.
Художник и фотограф – сочетание, вошедшее в обиход культурологического словаря в России совсем недавно после двух десятков лет забвения; это сочетание вызывает в памяти Родченко, немногих концептуальных художников начала 1970-х, очень точно указывая на биполярность творчества автора – художник и фотограф: творец новых образов, одновременно фактографирующий, создающий документ этих образов. В течение последнего двадцатилетия в России бытовало определение «фотохудожник»: фотография неизвестным образом вплеталась в действия художника, срасталась с его работой, превращаясь то ли в особую технологию искусства, то ли в претензию на создание «художественной» (приближенной к традиционным формам изобразительного искусства) фотографии. Впрочем, и это определение «фотохудожник» было прогрессом после многолетнего, – с конца тридцатых до восьмидесятых – официального представления о фотографии как о документе, архивации истории, стоящей вне контекста культуры и искусства.
Итак, фотограф и художник родился в Ленинграде.
Этот город имеет трехсотлетнюю историю, фантастичность которой превосходит истории Венеции и Рима: город, построенный на болоте на промерзшей земле, вобрал в себя все стили европейского искусства и стал памятником и императору Петру, по чьей воле он был заложен, и всем своим создателям: от зодчего XVIII века Кваренги до современного музыканта Шевчука.
Андрей Чежин родился в 1960 году.
Его детство прошло на фоне брежневского застоя, не предполагавшего знакомство с современным западным искусством и знание неофициального свободного искусства в России. Но ленинградская школа современного искусства и кино продолжала развиваться, и самая жизнь ленинградцев продолжалась в интерьерах эпохи модерна, приобретших специфический запах коммуналок. В которых еще бродили тени Зощенко, Хармса, Ахматовой, удивительно не соответствующие советскому строю, и абсолютно воплощающие самый дух города и времени.
Андрей Чежин окончил Ленинградский институт киноинженеров в 1982 году.
Ленинградский институт киноинженеров наследовал Высшему Институту фотографии и фототехники (1918), организованному как первое фотографическое высшее учебное заведение в истории России. Поэтому вольно или невольно, не осознавая этой традиции, Чежин начал снимать именно в годы обучения в этом институте.
В 1985 году Андрей Чежин стал членом фотоклуба «Зеркало»; через два года образовалась группа «ТАК», в которую вошли Чежин, Шнеерсон и Матвеев.
В 1990-х к Чежину пришло официальное признание и в России — благодаря этому он смог начать работать как свободный фотограф. 
Родившийся в Ленинграде, художник живет в Санкт-Петербурге.
Человек, уже во взрослом возрасте изучавший современную мировую художественную культуру, ощущает и ощущается как ее неотъемлемая частица и генератор ее новых идей и образов. Он работает с темами и сюжетами эпохальными и мифологическими для своего locus, но подчас не переводимыми и не знакомыми для других, кроме русской, культур. Это и легендарный фотограф-хроникер петербургской жизни рубежа XIX-XX веков Карл Булла, и писатель Даниил Хармс.
Но в исполнении Чежина эти сюжеты обрастают подробностями его собственного художественного бытия, понятного и интересного современному зрителю. Не выбор сюжетов: Эшер ли, или миф о Петербурге-городе-призраке; не социалистическая аллюзия человека-винтика с чежинскими людьми-кнопками делают его фотографии захватывающими приключениями для зрителя. Скорее, их делают интересными охватывающие зрителя чувства открытия, неожиданности при встрече со знакомым героем (аллюзией, цитатой, именем, сюжетом) в лабиринте чежинского творческого пространства. Он, как блестящий собеседник, порождает парадоксы, пробуждающие в зрителях воспоминания и собственные фантазии, которые насыщают свою первопричину (парадокс – фотографию Чежина) еще большой значительностью и глубиной.
История рождения и жизни простой канцелярской кнопки
Андрей Чежин — фотограф с тонко развитой социальной интуицией. Он рано осознал богатство социальных ассоциаций, которое может вызвать простая канцелярская кнопка (она же – простой советский человек, она же – легко заменяемый винтик в механизме государственной машины, она же – безличная единица статистических отчетов, она же – жертва глобализации и т. д.).
В середине 1980-х кнопка стала созревать как персонаж, скрытый внутри, тщательно охраняемый, вынашиваемый. Прошло несколько лет (апокрифическая дата рождения кнопки — 1990) пока кнопка пробилась вовне, вначале на бумагу в лаборатории, а вскоре и на выставки. Создавая памятник своей героине, Чежин вначале создал памятник ее семье. Так появился «Альбом кнопки-1», где портреты ржавых и корявых, сплюснутых и новеньких кнопок были выстроены в сложную семейную иерархию дедушек и дядьев, бабушек, тетушек, племянников и родителей железной гражданки. Что было важно, для этой семейной хроники фотограф использовал старый альбом для фотографий. Это было точным и болезненным уколом самосознанию зрителей начала 1990-х: в это время только начинали восстанавливать прошлое, говорить об утраченных семейных фотографиях, жалеть о развеянных войнами и политическими катаклизмами домашних архивах. Альбом чежинской кнопки – история семейства чаплинского героя, попавшего в конвейер большой истории.
Следующей частью трилогии стал «Альбом кнопки-2», где кнопка, заменила лица действующих персонажей старых снимков. Она приобрела модные костюмы старого времени, манеры и стиль той эпохи, стала посещать курорты и массовые мероприятия. Кнопка вышла «в люди», за пределы своего семейного круга.
Завершает трилогию цикл «Искусство ХХ века», в котором, на сегодня уже 49 изображений. В этом цикле Чежин, являясь поклонником самых разных авторов ХХ века, посвящает им свои произведения, напоминающие их собственные холсты, инсталляции, объекты, но выполненные с помощью исключительно фотографических технологий. Здесь и коллажи, и многослойные негативы и мультиэкспозиция, и травление отпечатка, и тонирование, и многое другое. Создавая свои посвящения (Hommage a …), Чежин перевоплощается, представляя как тот или иной мастер создал бы портрет его любимицы-кнопки. Тут и сюрреалистическая кнопка из хлебного мякиша Salvador Dali, и экспрессивный рисунок кнопки на картине «Девочка на шаре» розового периода Picasso, и поздний Кандинский, конечно же, Малевич и даже меховая кнопка Marret Oppengeim. Сейчас в этом цикле более 50 портретов кнопки, «воплощенных через Чежина выдающимися мастерами мирового искусства ХХ века». Фотограф принимает роль если не оракула, то летописца, подводя черту всему, сделанному за целый век. Героиня его истории мала и неприметна, но он создает из нее звезду: к ней после чежинских фотографий, без сомнения, приковано всеобщее внимание.
Может так случиться, что спустя несколько лет, когда кнопок станет меньше, дети как маленькое сокровище будут показывать их друг дружке, доставая в кулачке из кармана, а тотемом их маленького обожания будет Кнопка, благодаря которой они будут учить историю искусства.
