Однако в этой предполагаемой схватке есть одна загвоздка: ее участники не могут быть оппонентами, поскольку находятся на одной стороне. То, что называется «традиционной» фотографией может быть воспроизведено либо в аналоговом виде c использованием химических процессов, либо в цифровом формате, с помощью электроники. Если тот стиль фотографии, которого Вы придерживаетесь, можно реализовать в любой из этих техник, то всякая конфронтация пропадает, и этот образ борьбы теряет всякий смысл. Люди ощущают какие-то перемены в этом отношении только потому, что плохо понимают, что такое цифровая фотография.
Попробуем глубже исследовать этот вопрос. Портретная фотография, использующая пленку и темную комнату, созданная в самой что ни на есть «традиционной» манере, в наши дни может быть сделана совершенно так же цифровой камерой, при помощи компьютера и струйной печати или публикации в Интернете. В любом случае изображение, или стиль, не имеет ничего общего с той технологией, которая использовалась при его создании.
Вся путаница вырастает из того, что цифровое изображение часто ассоциируется с манипуляцией, т. е. с подтасовкой. Подразумевается, что что-то «поменяли» каким-то скрытым образом. Люди думают, что «традиционная» фотография (разумеется, ничуть не измененная) должна противостоять этому, и поэтому ее помещают в противоположный угол ринга.
Далее спор становится еще более запутанным, поскольку существует много мнений по вопросам, связанным с термином «манипуляция». К слову сказать, я никогда не любил этот термин — «манипуляция». Когда он используется для описания совершенно законного процесса – изменения чего-либо – и уже несет в себе скрытый негативный подтекст, он заранее провоцирует воспринимать все творческие поиски цифрового фотографа как нечто подозрительное. Можно сколько угодно придираться к результату – т. е. к самим фотографиям, — но не надо давать им заниженную оценку только потому, что они цифровые.
Поэтому позвольте мне заменить термин «манипуляция» на другое слово: «изменение». Да, мы изменяем изображение как в аналоговом мире (химикаты), так и в цифровой среде (электроника). Фотографы всегда так делали. Новое лишь в том, что сейчас мы это делаем иначе и на других этапах процесса. Исторически это происходило чаще всего перед тем, как сработает затвор, а сейчас – на цифровой арене – это может произойти и после щелчка.
В любом случае, мы можем заключить, что цифровая фотография не подразумевает нового стиля создания изображения. Прояснение этого вопроса позволит многим фотографам (которые до сих пор считали, что изменение изображения постфактум не для них) начать применять цифровые технологии ради того, что эти технологии могут им дать. В общем виде, это может быть более быстрым (? ), простым (? ), дешевым (?) способом работы, даже если все, что Вы делаете, представляет собой вполне традиционное изображение.
Вы заметили, что прилагательные, описывающие преимущества цифровой фотографии, помечены вопросительными знаками. Дело в том, что в большинстве случаев это действительно так, но не во всех случаях. Например, значительно быстрее загрузить фотографию из камеры и сразу вывести ее на монитор компьютера, чем проявлять и затем печатать. Значительно быстрее распечатать изображение на принтере, неважно на каком, чем стоять в темной комнате над ванночками с химикатами и всем цирком, который разворачивается вокруг увеличителя.
Но нельзя забывать, что для этого нужно очень хорошо знать цифровое оборудование и программное обеспечение, а этому за ночь не научишься. На постижение этого уходит много времени, а потом приходится свои знания постоянно обновлять. А если этого мало, позвольте Вам сообщить, что как минимум 35% моего времени занимают проблемы чисто технического характера, например, постоянная борьба с теми вещами, которые отказываются работать так, как им положено. Так что если вычесть и сложить то время, которое экономится и теряется, думаю, для сегодняшнего уровня развития техники в конечном итоге получится ноль.
Кроме того, в цифровом веке возник новый феномен. Сейчас возможно достичь настолько бОльшего в работе с изображением, – с творческой точки зрения, – что начинаешь значительно дольше, чем когда-либо раньше, «играть» с каждым изображением, экспериментируя и развивая значительно больше вариантов «а что если? ». При этом ход мыслей все время такой: А что если я только поменяю это, или вот это, или вот то?
Если Вы как-то вовлечены в студийную работу, Вы скоро обнаружите, что клиенты обожают играться с множеством бесконечных возможностей и требовать от Вас (будем надеяться, за свой счет) самых разных добавлений – изменений, – о которых они раньше и мечтать бы не смели. «Не могли бы Вы изменить цвет вот этой майки на этой картинке?» или «А Вы не можете передвинуть вот этого человечка поближе?» «Ой! Нет, стул надо убирать» … «Что-то пальма слишком зеленая, или слишком желтая, или слишком розовая», и т. д. Иными словами, мы все исследуем те возможности, которые до вчерашнего дня существовали только в виде невысказанных пожеланий и воплощались лишь на сотые свои доли.
Надо также брать в расчет, что мы сейчас находимся на очень ранней стадии. Мы как младенцы. Мы тратим много времени на игру, как средство получить знания и понять, как на самом деле устроен этот мир. Весьма возможно, что со временем, когда фотографическое сообщество повзрослеет и обретет навыки использования этих новых технологий, эта «игра» с изображением станет более сфокусированной, и меньше времени будет уходить на бесцельные блуждания. При этом мне самому очень грустно думать о том, что мое «игровое» время может сократиться. Что-то во мне восстает против этого. Очевидно, что каждого из нас в этом отношении разрывают две крайности. Да, на этот раз оппоненты реальные: с одной стороны, поиск эффективности и продуктивности, а с другой, художественное творчество, которое требует досконального исследования всех возможных вариантов и, следовательно, неэффективно. На сей раз художнику предоставлено больше путей и дорог для исследования и целые магистрали, где можно потеряться.
Красота цифрового века в том, что для некоторых это путь к большей оперативности, если сократить используемые опции до минимума самых основных, и таким образом, ориентироваться на скорость и результативность. А для других, это возможность пуститься в плавание по морю бесконечных вариантов без намерения как можно скорее достичь противоположного берега. И творческий процесс один будет задавать временнЫе рамки этому плаванию. В сущности, это противоречие было всегда. Современность отличают лишь масштаб и глубина этих противоположных течений. Продуктивность будет значительно большей, чем в прошлом, и точно так же творческий поиск, или то, что некоторым представляется абсолютной «потерей времени». И поскольку и то, и другое становится все более насыщенным и разнообразным, то уже очень рано в процессе работы с электроникой, каждому придется определиться, какой из двух путей ему больше подходит, иначе будут возникать проблемы.
О фотографии человека с подбитым глазом.
На самом деле, это мой коллега и хороший друг, Марко Антонио Круз. Если нажать на фотографию, вы увидите исходный вариант без изменений. Эта фотография важна для меня в контексте тех недоразумений, связанных с понятием «изменение», за которые постоянно цепляются критики. Для описания цифровой обработки изображения, они использовали термины, взятые из других областей искусства, такие как «фотомонтаж» или «коллаж». Имелись в виду такие художники, как George Grosz, Hannah Höch, Raoul Hausmann, Josep Renau, а также один из наиболее известных художников в этом отношении, John Heartfield. Но термин «фотомонтаж», подразумевающий технологию «вырезать-вставить» (cut & paste), вряд ли можно в полной мере отнести к современной цифровой фотографии, т. к. он не учитывает другие опции, используемые современной технологией создания изображения.
К фотографии Марко Антонио я ничего не добавил. Копируя и перемещая те пиксели, которые в ней уже существовали, я изменил глаза. Ни пикселя я не добавил из других фотографий. Я утемнял тон кожи, пока не добился желаемого оттенка – подбитого глаза.
Кстати, можно использовать этот пример для иллюстрации другого моего утверждения, о том, что и традиционное и измененное изображение в равной мере могут быть цифровым. В данном случае есть первое изображение Марко Антонио, неизмененное, «традиционное» и цифровое; и второе – измененное и тоже цифровое. Как видите, сам факт того, что изображение цифровое, не имеет никакого отношения к стилю.
И последнее соображение. Образ человека с исковерканным лицом выглядит настолько убедительно, что все, кто знают Марко Антонио, глядя на фотографию, восклицали: «Боже мой! Кто это его так?» Вопрос в том, для чего такая фотография нужна. Я бы сказал, что это все больше определяется контекстом: где и с какой целью публикуется или выставляется изображение, и каким образом мы преподносим его публике. А во-вторых, надо понимать фотографию как она есть на самом деле: это не более чем интерпретация. Если понимать существующий контекст и внутренний смысл фотографии, я думаю, у нас есть все возможности найти правильное применение для цифровой фотографии. Только нельзя забывать о том, что контекст почти всегда определяется публикацией, в которую помещается изображение, а не самим фотографом.
Педро Мейер, 1 марта 2001, Мексико Сити.
Перевод Ольги Кольцовой
