Вопрос субъективности восприятия реальности, её интерпретации и переноса результата этой мыслительной деятельности на холст, бумагу или в монументально-гранитную форму бытования арт-высказываний характерен для всей истории искусства. При этом особое значение имеет «сюжет» рассуждений на тему собственного «я» в искусстве, в частности «я» художника:
«Нарастание интереса к собственному «я» чётко отражается в искусстве. В средневековой живописи портрет как таковой отсутствует. Человек, не отделявший себя от своих социальных функций и не ощущавший себя изменяющимся во времени, не нуждался в том, чтобы зафиксировать свой облик и состояние в определенный момент времени. <…> В человеке – для средневекового художника – ценность представляло лишь вечное и неизменное начало. Появление индивидуального портрета в эпоху Возрождения ознаменовало изменение отношения как к человеку (поскольку подчеркивалась ценность личного и неповторимого), так и ко времени (портрет в отличие от иконы фиксирует момент, а не вечность). <…>
Однако психологизм не соответствовал общему духу аристократической культуры, которая требовала индивидуальных, но обязательно благородных, идеализированных образов. «Героизированный индивидуализм» барочного портрета, как называет его В. Н. Лазарев, требовал строгого соблюдения социальной дистанции. «В светском портрете человек должен быть изображен не таким, каков он есть, а таким, каким он кажется или должен казаться, таким, каким бы хотел или должен представиться». <…>
История автопортрета особенно важна для нашей темы. Его появление требовало как материальных (в виде хороших зеркал, которые в средневековой Европе появляются только в XIII веке; стеклянные зеркала были ещё в Риме, но потом исчезли), так и социально-психологических предпосылок. Чтобы написать собственное изображение, художник должен был обладать не только развитым общим самосознанием, но и сознанием социальной ценности своей личности, достойной увековечения». [1,2]
Приведённые мною цитаты принадлежат советскому и российскому социологу, популяризатору науки и просветителю Игорю Семёновичу Кону, с которым мне посчастливилось быть знакомым, и взяты из его историко-психологического этюда «Открытие "Я"» (1977) – труду 41 год!
И как это актуально звучит сейчас, в эпоху «телефонной фотографии»!
Всего за какие-то полтора десятка лет (с 2003 года в целом, я лично – с 2008 года) мы привыкли к «цифре», считая её аналогом плёнки, фиксацией, правдой, а тем временем фотография незаметно из цифровой стала вычислительной и совсем перестала быть документом и правдой! Все новые функции – это не оптика, это функции вычислений, обработки цифровых изображений. [3]
Так функция HDR (High dynamic range imaging, 8 сентября 2010, iPhone 4) – это новая функция мобильной операционной системы iOS версии 4.1; режим «Панорама«/ Panorama Mode (19 сентября 2012, iPhone 4S и iPhone 5) – новая функция мобильной операционной системы iOS версии 6.0; режим «Portrait«/ «Эффект глубины» (24 октября 2016 г, iPhone 7 Plus) – новая функция мобильной операционной системы iOS версии 10.1. [4]
Термину «computational photography» («undigital photography«) уже полтора десятка лет, а у нас об этом не говорят, вычислительная фотография не имеет даже своей странички в русскоязычной Википедии.
Аналогично в цифровых фотоаппаратах к вычислительной фотографии следует отнести все режимы совмещения, сшивания нескольких изображений («Image stitching«) – во-первых: увеличивающих размер кадра и склеивающих изображения по осям X и Y («High Resolution Shot», «сдвиг матрицы», «Панорама», все виды EIS – электронной стабилизации изображений); во-вторых: все типы брекетинга, склеивающих изображения по оси Z, а именно: брекетинг экспозиции (HDR), брекетинг фокусировки, брекетинг диафрагмы, брекетинг баланса белого, брекетинг ISO и т. д. [5]
И здесь мы подходим к понятиям «интерпретированная реальность» или «экранная интерпретация реальности», означающим результат вмешательства средств массовой коммуникации (СМК) – медиа, масс-медиа, социальных сетей - в жизнь искусства и культуры. Приведу фрагменты исследования Анны Алексеевны Новиковой «Телевизионная реальность: экранная интерпретация действительности», опубликованного НИУ «Высшая школа экономики» в 2013 году:
«Уже более ста лет со времён появления фотографии и кино исследователей интересует вопрос: что привнесли технические средства во взаимоотношения реальности и искусства. Традиционное искусство, отражая мир в художественных образах, не претендовало на то, чтобы «его образы принимались за реальность». Разные виды искусства в разные эпохи могли с большей или меньшей степенью сходства имитировать реальность, но не более того. Впрочем, условность в искусстве ценилась не менее высоко, чем жизнеподобие.
Историю взаимоотношений реальности и медиа в ХХ в. можно условно разделить на три этапа: <…>
Первый этап — фиксация фактов на носителе (фотография, граммофонная пластинка, киноплёнка и т. д.) — приводит к увеличению информированности зрителя. Наиболее очевиден этот процесс на примере фиксации произведений искусства. <…>
Очень скоро стало очевидным, что простая фиксация фактов реальности уже не удовлетворяет зрителей. <…>
На……этапе воздействия СМК на произведения искусства человек постепенно лишался возможности воспринимать их непосредственно. <…> …между работой художника и восприятием зрителя оказывается целая цепочка восприятий этого произведения другими людьми. (Фотограф, оператор, сценарист, редактор, диктор, режиссёр монтажа, звукорежиссёр, продюсер, и так далее – С. Г . ) < … > В результате зритель <…> …неизбежно получает произведение искусства в отредактированном виде, и эта редактура зависит от субъективных факторов восприятия каждого из тех людей, кто принимал участие в организации показа. <…>
Третий этап воздействия — прямое вмешательство СМК в культуру. Не имея возможности стать полноценным искусством, СМК используют компоненты культуры, доводя их до примитива. Происходит отказ от творческого постижения мира, произведения искусства и факты действительности превращаются в символы, знаки. И тогда становится возможным использовать репродукцию «Монны Лизы» в рекламе сигарет, а фонограмму хорала в рекламе ресторана». [6]
Таким образом, интерпретация реальности в искусстве, в частности в фотоискусстве, есть область пересечения многих факторов: социального (заказа), технологических реалий, если хотите, главенствующей стилевой моды и т. д.
Благодаря доступности технических средств практически каждый получил возможность производить некий «фотопродукт», причём формируя контент в соответствии со своим видением этого мира. А это видение может быть, как мы понимаем, весьма специфичным.
Сегодня мы столкнулись с таким феноменом как «фейк-реальность». Мы говорим об эпохе «постправды». А почему возник этот водораздел? Полагаю, дело в том, что у нас сформировалась установка, будто реальность, запечатлённая в некоем (в нашем случае фото-) объекте напрямую коррелирует с объективной реальностью и соотносится с фундаментально значимым, системным понятием «правда». Хотя, как мы понимаем, это наше убеждение весьма наивно. Но оно обеспечивало стабильность нашего существования в информационных реалиях.
В век реплик и YouTube людям не хватает подлинников! Цитирую фрагмент выступления Сергея Шнурова, фронтмена «Ленинграда» на бизнес-конференции «Амоконф», которая состоялась в апреле этого года в спорткомплексе «Олимпийский«:
«У всех есть: Instagram, YouTube, Вконтакте — средства производства успеха. И эти средства производства успеха оказались в руках широких масс. Принципиального различия, как раньше, между обывателем и медиа-персоной нет. Этот вопрос снят. Все стали медиа-сущностями. <…>
Его излучатели – смартфоны – есть у всех. Они в кармане каждого обывателя. Каждый знает, как они включаются, работают. Любой человек знаком со всеми их фокусами, возможными манипуляциями. И когда они разгаданы, растиражированы, они перестают удивлять. То есть, перестают работать, как фокус. Перестают создавать иллюзию, в которую можно поверить. Если все знают, как делать фокус, это уже не фокус. <…>
Успех оказывается на стороне того, кто сможет убедить аудиторию в своей, как бы, подлинности.<…> …подлинности, как к условию нового успеха. В искусственном мире имитаций и копий подлинник заключен в музей или архив. Там его место. <…> Их выставляют, на них идут люди. Зачем? Зачем им музеи? Просто вопрос... Не приобщиться, а даже, я бы сказал, «причаститься» к подлинности. Вот зачем музеи. <…> Всем нужна подлинность». [7]
Возвращаясь к теме моего блицдоклада, отмечу, что феномен «селфи», о котором мы так часто говорим, явился своеобразной антифазой всей истории искусства – от полного выхолащивания индивидуальной самости художника мы пришли к стадии развития арт-бытия, когда эта субъектность или псевдосубъектность художника или псевдохудожника возведена в абсолют. Но, как мы знаем из курса алгебры, синусоида непрерывна, и в истории искусства, думается, нам стоит готовиться к этапу более отстранённых отношений художника и его произведения, пусть и на новом этапе социального и технологического развития. Стабильной основой, которой будет поверяться эта новая арт-реальность, останется, уверен, классическое искусство.
Позволю закончить своё выступление фрагментом интервью, взятого мной 14 мая 2018 г. на 10 летнем юбилее выставки художников группы «Supremus» в рамках симпозиума «Автопоэзис и фракталы в междисциплинарных исследованиях сложности» в Институте философии РАН (участником которой я являлся) — у Владислава Тарасенко, доцента РАНХиГС, куратора названной выставки:
Тема селфи – это тема самореференции, самопознания, самоидентичности. Кризис идентичности при разрушении институтов, когда человек не может себя идентифицировать с чем-то внешним, неизбежно приводит к идентификации с самим собой. И, стоя напротив чёрного зеркала, фактически своего айфона, смартфона, человек пытается «отзеркалить» себя, пытается увидеть себя, и возникает рекурсия - он не может остановиться, возникает психоделический эффект непрерывного самореферирования при отсутствии тождественности, постоянное раз’отождествление и попытк а самоотождествления, приводящее к бесконечному процессу «щёлкания» и самоидентификации – это абсолютно фрактальный процесс, бесконечная рекурсия самопознания.
Доклад подготовлен для научно-практической конференции «Портрет в эпоху селфи. Проблемы идентичности в изобразительном искусстве». 17 мая 2018 года, выставочный зал МОСХ России
__________________________________
1,2 Кон И. С. Открытие «Я»: Историко-психологический этюд // Новый мир, 1977. - № 8. – С. 176-195.
Андроникова М. И. Об искусстве портрета. – М: Искусство, 1975. - С.186.
3 Computational photography. - Wikipedia, the free encyclopedia.
4 https://en.wikipedia.org/wiki/IOS_version_history
5 https://en.wikipedia.org/wiki/Image_stitching
https://ru.wikipedia.org/wiki/Стабилизация_изображения
https://en.wikipedia.org/wiki/Bracketing
https://ru.wikipedia.org/wiki/High_Dynamic_Range_Imaging
6 Новикова А. А. Телевизионная реальность: экранная интерпретация действительности / М: Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. — 236 с.
7 Шнуров С. В. Выступление на бизнес-конференции «Амоконф-2018».
