Может быть — зеленый сад,
Где на каждой ветке груши
Или яблоки висят».
(Введенский. «Сны»)
Такими строками сопровождается одна из фотографий на выставке Бориса Смирнова. На ней изображены девочка и поросенок, лежащие рядом. Девочка читает книгу, а поросенок, видимо, спит. Смирнов — советский художественный деятель, фотографией лишь увлекался. Плодами его увлечения 30-40-х можно полюбоваться в Галеев-галерее. Приведенный выше пример с девочкой и свиньей отражает нежное отношение автора к природе. И не только нежность в этом. Без подлинного интереса не было бы исследования. Не правда ли, нелегкая творческая задача — не только уловить, но и сфотографировать дыхание листа (серия «Приметы»)? В отличие от кино фотография не позволяет прокрутить изображение в убыстренном темпе. Необходимо дождаться, когда лист полностью выправится и потянет свой кончик к небу. Нажатие на кнопку, щелчок — дыхание поймано.
В галерее придумали сопровождать фотографии строками поэтов, приятелей Смирнова, оказавших видимое влияние на его творчество. «Мы нарисуем фигурки зверей и сцены из жизни растений». (Заболоцкий. «Школа жуков»). Эти слова отчасти относятся и к серии «Пластилиновый народец». Она состоит из снимков фигур, вылепленных из пластилина. Фотограф в данном случае максимально приближается к художнику. Когда снимается необходимость искать подходящую натуру, появляется возможность визуализировать свои фантазии. Борис Смирнов направляет свой взгляд на объективную реальность и сказочно преображает ее. Например, делает коню восторженные глаза и широкую улыбку. Или увеличивает ноги человечка, делая их похожими то ли на валенки, то ли на сапоги-скороходы. Или наделяет людей непропорционально маленькими или, намекая на их сходство с младенцами, непропорционально большими головами. Эти фотографии относятся к 30-м годам, когда еще можно было выдумывать свои миры. В 40-е же война жестоко вернула СССР к действительности.
К этому периоду относится серия «Маскировка», объединяющая фотографии замаскированных объектов. Крошечная точка вдавливается в линию горизонта. Но вот идет струя дыма, и пелена спадает с глаз, — перед нами корабль. Кроме того, в нескольких фотографиях Смирнова главное действующее лицо — маскировочная сетка, и можно узнать, как выглядит пространство военного объекта сверху, сбоку и изнутри. Посмотреть на клетчатое небо будет особенно любопытно непричастным к военному делу. А вот сам Борис Смирнов был офицером Балтийского военно-морского флота и в годы блокады Ленинграда занимался маскировкой гражданских и военных объектов. Вероятно, фотографии из серии «Маскировка» задумывались как карточки на память.
«Архитектура войны» — это серия послевоенных пейзажей. Деревья на них — такие же жертвы, как и население страны в то время. Их обугленные ветви-руки тянутся к небу на фоне разрушенных домов. И не понятно, то ли перед тобой пустынный мираж, то ли развалины древних сооружений. А вот рядом висит фотография набережной. Там уже женщины на каблуках, постовой, упряжки с лошадьми. Можно было бы обмануться и поверить, что мирная жизнь и не прерывалась, если бы не одно но — такие же, как и рядом с деревьями, разрушенные дома. И, наверное, такие же выжженные судьбы.
«Знаки войны» — секунды жизни. Даже мельком взглянув на фотографию, ощущаешь, что это только момент, эпизод, обязательно будет следующий. Корабль двинется, кусок обрушившегося самолета упадет, чайник обязательно заберут с асфальта, а на кресло-качалку вернется хозяин. Потому что вещи должны кому-то принадлежать. На этих фотографиях материальный мир наделяется душой, он сопричастен миру людей и также выражает жажду жизни и движения.
Борис Смирнов выпадает из привычной фотографической картины мира. Творческие амбиции его были вполне удовлетворены в качестве архитектора, дизайнера, стекольщика и графика. Фотографию же он воспринимал как хобби. Это давало истинную свободу от правил и не художественный, но человеческий взгляд на вещи.
