Фотография.
Открытие 24 марта в 19.00
В фотографиях Артюшкова, классически солидных, академически выстроенных, все тоже белое и пушистое. Роскошного качества печать, тонкая игра света и тени, продуманная композиция, выверенные пропорции. Прелестные малыши резвятся на смутно-облачном фоне. Что именно они там делают, не вполне ясно: в кадре только интригующие фрагменты фигур, но общее впечатление чего-то невинно-извращенного, двусмысленно-томного. Это искусство того сорта, о котором античный автор сказал бы: «о приятном приятно».
Но приятность эта обманчивая. Время и место, которому принадлежат фарфоровые пупсы - Германия, 30-е годы. Замечено: чем страшней эпоха, тем слащавей бытовые образцы ее искусства. Мирным обывателям надо же отдохнуть душой посреди великих свершений. Нужны игрушки и безделушки, нечто очаровательно-хрупкое, умилительно-миниатюрное, утешительно-пошлое, - но в то же время, для уважающего себя бюргера - подкрепленное солидным культурным background’ом.
Пупсы тоталитарной эпохи восходят, естественно, к античности. Заметим, там они обладали совсем недетскими чертами. Маленький Купидон внушает страсть, поражая цель оружием. Геркулес в колыбели удушает змей. Он же чудовищно стискивает грудь кормилицы, создавая Млечный путь. Атрибуты божественных младенцев древности – вожделение и насилие. (Младенцам человеческим миф отводит роль жертв: то их убивает собственная мать, то бросают в лесу на милость волков, то спускают в корзинах по рекам, то просто поголовно избивают. Если выпутался – значит, все-таки Бог).
Размер имеет значение.
Разгоняя отпечатки фотографий до сверхчеловеческих масштабов, Олег Артюшков возвращает безделушкам тоталитарной поры подзабытое величие Большого стиля, соблазнительное и грозное. А мы и так все помним, мы все, конечно, помним…
Марина Колдобская
