10 лучших фотокниг 2008 года

Содержанием первых номеров журнала Vanity Fair в 1920-х годах, было то, что его нынешний редактор Graydon Carter назвал «пенящейся, беспутной» современностью века джаза.

Журнал закрылся в 1936 году, в то время, когда «звезды» начали гаснуть в Европе, но был воскрешен из мертвых в эру Рейгана. Это сделали те же, кто когда-то отказался издавать Vanity Fair за демонстративное легкомыслие. Но, как писал автор журнала Christopher Hitchins в своей книге, всегда были люди, которые понимали, что «даже в мрачные времена должны быть красота, стиль и культивирование индивидуальности».

Нигде в журнале индивидуальность не проявляется сильнее, чем в портретах. Когда-то их создавали Steichen, Bruehl, Beaton, потом Weber, Newton, Benson и Leibovitz. Если Vanity Fair и был чем-то знаменит длительное время, то именно портретной фотографией, которая собрана в этой замечательной книге. —David Schonauer

Фотографии очень хорошо описывают внешнюю поверхность вещей. Всё, что находится под этой поверхностью, остается скрытым, но соблазнительным для наблюдателя исследующего эту неизвестную часть [предмета]. Сьюзан Зонтаг (Susan Sontag)писала: «Окончательная мудрость фотографического изображения в том, чтобы сказать: Вот поверхность. Теперь думай, а лучше чувствуй, постигай интуитивно то, что должно быть под поверхностью, если она выглядит так, как выглядит».

Работы Nick Veasey – исключение из этого правила. Veasey использовал крупно-габаритный рентгеновский аппарат, - технологию созданную в битве против терроризма, - для того, чтобы посмотреть внутрь вещей, от обуви и скорлупы, до городского автобуса и коммерческого авиалайнера.

«Я работал в освинцованном помещении, с очень тяжелой свинцовой скользящей дверью, которая запечатывалась прежде, чем рентгеновский аппарат включался», писал он. «Электричество высокого напряжения направлялось на радиоактивный источник, который испускал рентгеновское излучение. Лучи проходили через объект, с которым я работал, и создавали его изображение реального размера на специальной пленке, помещенной в светозащитную упаковку». Позже, эта пленка позже сканировалась, а скан обрабатывался на компьютере.

Nick Veasey не отрицает свое маниакальное пристрастие и рассказывает, что даже спал под рентгеновскими лучами. Возможно, это ожидаемый поступок от человека, который работал с кобальтом, иридием и смотрел на мир с изнанки. —Jeffrey Elbies

Совершенно необязательно быть поклонником или ненавистником Лейбовиц (кажется нет компромиссного отношения к Анни), чтобы оценить эту книгу, которая наполнена правдивыми историями, написанными на обороте ее самых незабываемых фотографий. Больше чем краткая биография, книга подробно описывает творческий процесс фотографа, который документировал наиболее значительные события и людей нашего времени. Вы узнаете, как Лейбовиц задумывала и режиссировала создание своих фотографий, какое оборудование она использовала и как убеждала свои объекты делать то, что она хотела, чтобы они делали. В наиболее интригующей главе книги, Лейбовиц подробно рассказывает об эпизодах начала своей карьеры, когда она работала рядом с такими писателями, как Hunter S. Thompson и Tom Wolfe, одновременно создавая свой собственный уникальный бренд визуальной литературы. Это книга фотографа для фотографов. —D.S.

В 1964 году, в своем знаменитом скандальном судебном постановлении о непристойности, судья Potter Stewart сказал о порнографии: «Я познаю это, когда я вижу это». Неизвестно, что Potter Stewart мог бы сделать с новой книгой Naomi Harris о тайной жизни американских свингеров, которую Harris называет репортажем. «Я начала фотографировать это, потому что никто не верил мне, когда я рассказывала о том, что видела», написала она в книге.

Уроженка Торонто, Naomi Harris училась в Международном Центре Фотографии, когда случайно встретилась и сошлась с нудистами на пляже южной Флориды. «Они были там, потому что любили быть обнаженными, и в этом не было ничего сексуального». Позже она обнаружила, что среди нудистов была много свингеров и начала их фотографировать на вечеринках по всей стране, зарабатывая доверие тем, что всегда брала разрешение на съемку, сохраняла дистанцию и ничего не носила, кроме теннисных туфель и специального ремня, на котором крепились фотопринадлежности.

Книга Harris не о коммерческом сексе, для которого эти люди не могли быть наняты из-за своей внешности. « Эти люди могут не показаться вам сексуальными, но они считают себя сексуальными и благодаря своей вере они имеют лучший секс, чем остальные». Многие персонажи Harris живут в маленьких городах, которые некоторые политики описывают как «настоящую Америку». Одно это придает значение тому, что она сделала. —Jack Crager

При первом взгляде на новую монографию Michael Wolf кажется, что это очередное исследование городской архитектуры. Однако, Transparent City переворачивает с ног на голову привычные представления об архитектурной съемке: вы действительно можете видеть внутренности многих зданий, потому что они сфотографированы в сумерках при внутреннем освещение офисов и комнат.

Однако, кажется, что сцены внутри окон – постановочные, как если бы Wolf дирижирует чикагской офисной жизнью, и украсил крупные планы зданий увеличенными деталями окон. Обстановка помещений, в некоторых из них, выглядит так же отчетливо, как общие виды. Другие внутренние виды сильно увеличены – видны знаки «выход», компьютерная мышь, мужчина толкающий мяч в лунку.

Попытайтесь если сможете, и вы не найдете подобные детали на максимально растянутых изображениях. Придумывает ли их Wolf, чтобы увлечь нас в рассматривание каждого дюйма? Может быть, но этим он также оспаривает основную идею своей основной работы, которая состоит в том, фотография наиболее сильна именно как документирование внешнего вида, поверхностей. —Russell Hart

Каждый, кто считает фотографии Jack Sturges порнографичными, не достаточно близко их рассматривал, как ни странно это звучит. Чем дольше вы смотрите, тем становится понятнее, что его великолепные портреты, как правило, обнаженных, как правило, молодых и, как правило, женских персонажей вызывают не обыкновенное возбуждение, а скорее мурашки комфорта на вашей коже. (Если кто-нибудь, когда-нибудь способен возбудиться это не достаточная причина, чтобы порицать или отвергать эту работу).

Книга Misty Dawn: Portrait of a Muse – это двадцатипятилетнее наблюдение за физическим и физиологическим изменением человека от ребенка до совершеннолетнего взрослого. Не классически красивая, Misty Dawn часто привлекательна неуклюжестью и легче представляется нагой, чем одетой, но что привлечет ваше внимание, при перелистывании книги? – Лицо Misty Dawn, открывающее правду о том, что только время может возбуждать. —R.H.

Вскоре после 11 сентября 2001 года, датский фотограф Эрвин Олаф (Erwin Olaf) пытался создать что-то подобное картинам Нормана Роквелла (Norman Rockwell). Он раз за разом представлял себе сцены счастья, когда-то пережитые Америкой, и, в конце концов, понял, что роквеллианские образы из Эры Эйзенхауэра нельзя применять к современной Америке.

Люди на фотографиях Олафа кажутся застигнутыми на краю эмоциональной пропасти, замершими в момент, предшествующий их реакции на критическую ситуацию.

Эти серии превратились в работу Rain(Дождь), которая вдохновила автора на создание Hope(Надежда) и Grief(Горе). В итоге, все фотографии собрались в новую книгу Олафа, названную его именем. Hope и Rain рассказывают об эмоционально разных характерах, которым только предстоит отреагировать на кризис. Grief – это, по словам Олафа, «изучение первой слезы», фиксация момента после того, как человек отреагировал. Изображения притягательны, волшебны и приглашают нас заполнить своими собственными историями неудобные пространства и моменты тишины.

Задача Олафа состояла в том, чтобы запечатлеть эмоции, который сдерживаются ради привычных социальных связей, что проиллюстрировано в Grief комбинацией изысканных интерьеров и гардеробом, которые почти подавляют хрупкие живые объекты. Олаф говорит, что его работа была «вдохновлена ложью …или сильной фантазией». Поэтому, возможно, он заплатил свою дань уважения Роквеллу, в конце концов. —Lindsay Sakraida

Henri Cartier-Bresson однажды написал: «Если бы меня не задели работы Walker Evans, я не думаю, что остался бы фотографом». Подтверждение этих слов можно увидеть в шедеврах выставки, которая прошла в прошедшем сентябре в Фонде Картье-Брессона, в Париже. Наладив что-то вроде диалога между двумя великими фотографами, выставка демонстрирует, как оба человека подступили к изучению огромного пространства Америки, сбалансировав холодную отстраненность Эванса с почти папарацционной спонтанностью Картье-Брессона.

Эта новая книга вобрала в себя дух выставки, что сделало ее важной частью фотографической литературы. Критик Jean Francois Chevrier пишет в книге: «Эванс и Картье-Брессон обладают внутренне только им присущей особенностью, почти немедленно признанной в Нью-Йорке (но проигнорированной в Париже): они стали художниками, заново открыв фотографию».

Тем не менее, книга опубликована во Франции, одновременно с открытием парижской выставки, и будет издана в США в апреле. —Jean-Jacques Naudet

Район Meadowlands на севере штата Нью-Джерси – тихое, но беспокойное место. Мешанина заболоченных участков простирается вдоль автострады из Манхеттена, которая способствует сохранению ужасного типа экосистемы, загрязненной многолетним сбросом мусора и облюбованной гангстерами для сброса трупов, все еще заселенной прибрежными птицами, блуждающими рыбами и ондатрами.

Токсичные участки местности используются (регенерируются) и для футбольного стадиона и для города Нью-Арка. Большая, красивая первая книга Джошуа Лутца содержит благоухающую смесь подавленности, сюрреалистичности, буржуазности и песка, из которых состоит Meadowlands.

На фотографиях можно видеть грязный канал с плавающими баржами, груженными мятыми автомобилями; священника в жестком подворотничке, почему-то стоящего в зарослях; манекен в клетчатой рубашке, лежащий вниз «лицом» в канаве; лучника, сфотографированного не в фокусе. Даже изображения, на которых нет людей, говорят о человеческих потребностях и вмешательстве [в окружающую среду]: the Delayed Cares Motel, the Happily Ever (no After) Bingo Club. Некоторые из этих фотографий отличаются от других своим воздействием на зрителя, но их сумма создает сильнейшее чувство места, а не просто сухую запись факта.

Если, по определению Лутца, для большинства людей, Meadowlands может быть «местом которое пересекаешь и забываешь на пути куда-то еще», то для автора книги оно богато горьковато-сладким искусством. —R.H.

Это разъясняющий, но огорчающий взгляд на жизнь в самых быстрорастущих местах на Земле – городских трущобах. В течение трех лет, Бендиксен жил среди натурализовавшихся иностранцев в четырех городах: Найроби, Кения; Мумбай, Индия; Джакарта, Индонезия; и Каракас, Венесуэла. Он беседовал с жителями и снимал замечательные портреты, создавал цифровые панорамы четырех стен однокомнатных домов, конструировал из них импровизированные декорации и заполнял их одетыми в лохмотья хозяевами.

Однако, эти фотографии объединяет необъяснимое чувство прекрасного и сопереживания. «Существует ли еще настолько всеобъемлющий визуальный образ клаустрофобии?», написал в предисловии книги Филип Гуревич (Philip Gourevitch). Работа Бендиксена демонстрирует не только нищету его персонажей, но также их изобретательность; как отметил Гуревич: «Люди способны легко приспосабливаться». —J.C.