Американский фотограф, уроженец Молдавии, Миша Фридман, чья персональная выставка открылась недавно в нью-йоркской галерее 287 Spring, очевидно, отдает себе отчет в том, что взялся за тему крайне непростую. В недавнем интервью блогу NYT Lens он заявил: проект Photo 51: Is Corruption in Russia’s DNA? — это лишь начало обсуждения проблемы взяточничества и кумовства в России, на что указывает и вопрошающий подзаголовок серии. «Давайте говорить об этом, — призывает Фридман. — Может быть, причина того, почему мы не в силах устранить коррупцию, заключается в том, что наше определение слишком узкое».

Однако в своем стремлении расширить базу смыслов (и параллельно найти визуальный язык для собственного исследования) Фридман создает работу, рождающую смешанные чувства. С одной стороны, многие в России, вторя герою фильма «Человек с бульвара Капуцинов», изрекут: «Запомните, джентльмены, эту страну погубит коррупция». Пожалуй, немалое число людей готово будет согласиться и с тезисом самого Миши: действительно, взяточничество у нас повсеместно, мы живем средь него с рождения до самой смерти. С другой стороны, довольно спорна настойчивая и амбициозная попытка фотографа увидеть проявления исконно русского воровства и кумовства вообще во всем.

Что делает Фридман в своем проекте Photo 51? В первую очередь он намеренно отказывается от подслушиваний за дверью, подглядываний через замочную скважину и изучений преступных связей — несомненно, это был бы изначально тупиковый путь. Автор отправляется в Санкт-Петербург, Москву, в города Урала и Карелии и искусно, художественно фиксирует порой достаточно прозаичные сюжеты: молодые матросы охраняют вход в командный пункт Балтийского флота ВМФ; березовая роща излинована сигнальными лентами; рабочие готовятся к фестивалю «Алые паруса»; мужчины едут в утреннем автобусе на службу в колонии; юноша купается в Москве-реке. Каждый из подобных эпизодов Миша Фридман встраивает в контекст коррупционной тематики, задействуя для этого расширенные подписи к снимкам. И вот уже матросы превращаются в повод сказать о том, что родители всячески стараются оградить своих детей от армии, а подготовка к петербургскому фестивалю фейерверков — это предлог для разговора об обвинениях в кумовстве, сопровождающем «Алые паруса» из года в год.

Изъян подобного типа взаимодействия фотографий и текста очевиден: чрезмерно подробные описания нивелируют визуальный ряд и работу символов, какие автор, по-видимому, хотел заложить в изображения. В то же время в нередких случаях оказывается недостаточно даже столь детальных комментариев. Такое происходит как раз с теми снимками, где Фридман экспериментирует с упомянутым выше расширением определения коррупции. Например, на одном из его кадров неизвестный мужчина бьет женщину прямо на улице, а прохожие и полиция предпочитают не вмешиваться в ситуацию. «Треть женщин в России страдает от насилия в семье», — сообщает Миша, но почему-то не продолжает развивать мысль о том, почему, собственно говоря, он соединяет и этот факт с воровством да взяточничеством. При желании, конечно, можно обнаружить нужные связи, но велика опасность утонуть в море домыслов, а еще больше — оказаться в положении не раздвигания границ понятий, а их подмены.

Название проекта Photo 51 отсылает к известной рентгенограмме, полученной Розалин Франклин в 1952 году и послужившей толчком к открытию двуспиральности ДНК. Работая над своей серией, Миша Фридман стремился создать собственную фотографию 51 применительно к России, но получилось, что объяснить весь геном страны он попытался с помощью одного лишь элемента. Так не бывает.

Выставка Photo 51: Is Corruption in Russia’s DNA? Продлится в галерее 287 Spring до 2 марта.

PS Миша Фридман не разрешил иллюстрировать эту статью фотографиями с выставки