На днях стали известны результаты престижного журналистского фотоконкурса World Press Photo. Главный приз за «фотографию года» достался американскому фотографу Джону Стэнмейеру / John Stanmeyer.
Финалистами из России стали три автора: Данила Ткаченко (категория «Постановочный портрет», 1 место за серию), Никита Шохов (категория «Постановочный портрет», 3 место за серию) и Елена Чернышова (категория «Повседневная жизнь», 3 место за серию).
Результаты WPP всегда вызывали много споров о состоянии журналистской фотоиндустрии. По оценкам экспертов индустрия одновременно жива, мертва, на подъеме, в страшном упадке и перманентном кризисе. Конкурс ругают за пристрастность, за искуственную повестку дня, за непостоянство приоритетов, за выбор в пользу модной картинки, нежели глубокомысленной документалистики. Тем не менее, WPP всегда находится в зоне внимания, и никто не расскажет об авторах и их работах интереснее, чем сами финалисты.
Никита Шохов, прямая речь.
О проекте «Утриш»
Утриш – это маленький полуостров в Черном море. Относится к Краснодарскому краю. С начала 1960-х гг. местный национальный парк стал любимым обиталищем нудистов. До сих пор каждый год сюда приезжают тысячи русских и украинцев на летние каникулы. Работа над проектом заняла около года. К идее интерпретации Библии я шел несколько лет. Это центральная тематика классического изобразительного искусства (я мечтал поступить во ВГИК и несколько лет изучал историю живописи). Каждое новое поколение на Библию смотрит по-своему. Два года подряд я ездил на Черное море и фотографировал отдыхающих. Так возникло черноморское побережье как место съемок. Готовился к проекту меcяцев семь: читал текст, отбирал нужные сцены, смотрел живопись и гравюры. Непосредственно съемки на Утрише длились три недели. Образы беспечно отдыхающих нудистов в моей голове постепенно сложились с библейскими. Я пошел на несколько сумасшедший эксперимент. Почти никогда не работая с режиссурой и большим количеством участников одновременно, я, вдохновившись рекламными снимками Анни Лейбовиц и Дэвида Лашапеля, позволял моим моделям максимальную свободу импровизации. Я задавал рамки, и они действовали, как хотели. Мне оставалось ловить момент, как журналисту. Получилась интересная смесь документальности и постановки.
«Утриш» – это постановочная фотография с долей «репортажности». Я не вижу проблемы в наличии постановки в документальном проекте. Такие проекты были всегда. Мой проект не имеет отношения к журналистике. Это не заказ СМИ, это не освещение событий. Для меня самое интересное происходит на грани меж двух идеологий: личных намерений и общественного запроса. Однако немного журналистики в «Утрише» есть: изображать добровольно кого-то согласились именно эти люди. Думаю, что и с повесткой дня моя тема связана лишь косвенно. Разве что сейчас мы наблюдаем активное развитие юга России.
О любимых авторах
Любимые авторы постоянно меняются. На данный момент мне симпатичны Энни Лейбовиц и Фрэнсис Бэкон. Но еще два года назад мне нравились Мартин Парр и Энди Уорхол. А несколько месяцев назад я тащился от Тарантино и Райана Макгинли.
Что касается финалистов WPP, я не буду рассматривать фотографии Данилы Ткаченко: Данила – мой товарищ, и я следил за развитием его проекта. Фавориты есть, и забавно то, что все трое – женщины! Я в восторге от Алиссы Шукар / Alyssa Schukar с ее женской футбольной лигой. Этот сексуальный американский драйв напоминает мне сладкие ночи, проведенные в ночных клубах с камерой в руках. Сара Найоми Левкович / Sara Naomi Lewkowicz с ее портретом домашнего насилия напоминает мне захватывающие тарантиновские разборки. И в целом в обеих сериях я чувствую дух американского кино: будто кодаковский цвет, экспрессия, напряжение, драйв. И, конечно, мне симпатична Рена Эффенди с ее Трансильванией. Это французский импрессионизм. Моне, Писсаро, Ренуар.
О World Press Photo
C точки зрения СМИ как индустрии развлечений, на WPP хватает всего: войны, как в лучших боевиках; захватывающих катастроф; бедных народов; глупого насилия; проблем экологии; летающих спортсменов; террористов; людей с отклонениями здоровья; диких кошек. Это было всегда, всегда было на World Press Photo, и в своей сути мир никак не меняется. Постоянно добро пытается бороться со злом. Третьего не дано. Мне никогда не были интересны номинации «Главные новости» и «Новости с мест событий». Их можно описать, как океан несчастий. Изображения несчастий нам хорошо прокомментировала Сьюзан Зонтаг в книге «Когда мы смотрим на боль других». Я с ней полностью солидарен. Но нужно заметить, что эти две номинации – якорь всей премии. Поэтому мы от них не скроемся. Занятно, что появилась номинация «Постановочный портрет»: реформы все же потребовались.
О фотообразовании
Школа Родченко совершенно неотделимо связана с моим проектом. Развитие идеи происходило во время обучения. Я отношусь к идее фотообразования так же, как к любому другому образованию: оно просто необходимо. Это большая индустрия. И для нашей страны все впереди. Я никогда не хотел бросить фотографию. Возможно ли в России заниматься фотографией без дополнительных источников заработка? Да, возможно. Нужна только любовь.
О последнем проекте
Моя последняя работа – это «Лагерь «Камчатка». В рамках проекта «С чего начинается Родина?» Ирина Меглинская предложила сделать репортаж про Филиппа Бахтина, основателя детского лагеря в Пскове. За основу взяли визуальный язык советского фильма «Сто дней после детства». Добавили мистики, странности, огня, красок и драйва... Выставка откроется в Музее Москвы 15 апреля. Проект Меглинской – уникальный и близкий мне по духу. У России есть будущее, пока здесь живут достойные люди.
