Твердая обложка: 136 страниц
размер: 13.0 x 10.0 x 0.9 inches
издательство: Steidl Publishing (2 ноября, 2005)
язык: английский
ISBN: 3865211224
Сначала было только имя – Пауло Нозолино. Что-то загадочное и несовременное было в этом имени – мне представлялся один из персонажей «Божественной комедии» Данте – один из проводников поэта по сумрачным пространствам ада.
Я знал, что Нозолино – португальский фотограф, сказавший в одном из своих интервью: «Я всегда был на грани небытия, жил вне времени. Каждое маленькое счастье становилось частью прошлого, и каждая мечта о будущем уже, кажется, стала воспоминанием. Только море и голос Леонарда Коэна – настоящее. Остальное – лишь проекция, и я научился понимать это».
Потом появилась книга. Темно-серого цвета с черною плотною надписью на обложке – Far Сry. Ничего более. Трудно подобрать перевод названию – с одной стороны – «дальняя дорога, большое расстояние» – это устойчивый фразеологический оборот, но также, в буквальном переводе, – дальний плач, крик. Сразу вспоминается Эдвард Мунк и его страшная картина – одинокий испуганный человек на мосту.
И уже открыв первую страницу, невозможно было остановиться, заглядывая в эти полутемные окошки фотографий. Передо мною были удивительные фотографии – сквозь крупное зерно и сильный контраст проступал странный и притягивающий мир руин, засохших цветов и мусора, в котором бродят одинокие в своей оставленности люди.
Младенец, распластавшийся на животе своей матери, торс старика, со шрамами от операции, морг в Сараево, фотография мертвого ребенка, и вдруг – оглянувшийся мальчик, как символ памяти и надежды. Фотографии, сделанные в самых разных точках земного шара – Европа, Азия, Африка, Америка, Лиссабон, Каир, Освенцим, Сараево. Точки пустоты и одиночества, точки боли и страдания. И – точки света, и – точки надежды. И каждая фотография внезапно становилась – законченным символом, архетипом любви, смерти, страдания, оставленности…
Щемящая пустота мира окраин. Свалки, носящиеся по ветру обрывки бумаг, разбитые стекла. Не в таком ли мире мы вдруг оказались – в мире, потерявшем центр, ставшем одной сплошной окраиной и провинцией независимо от географического положения, свалкой памяти, лишь намеком на нечто большее. Остались только россыпи фотографий – быстрые образы, проносящиеся перед глазами умирающего, картинки пролетевшей жизни – картинки любви, соблазна, страдания и боли. И ничего более не остается кроме этих картинок – стопки темных неразборчивых фотографий, но в них и есть жизнь. Жизнь, отраженная в маленькой вечности фотографии.
