book: The Table of Power 2 (regular edition) from Jacqueline Hassink on Vimeo.
Jacqueline Hassink
The Table of Power 2
Texts by Michiel Goudswaard, Jacqueline Hassink, Annegret Pelz, graphic design by Irma Boom
English
2012. 224 pp., 539 ills.
26.70 x 32.50 cm | hardcover
ISBN 978-3-7757-3214-7
«Стол власти 2» Жаклин Хассинк привлекает внимание не тотальным отсутствием визуальной вы разительности, а стопроцентным концептуальным и одновременно ироничным попаданием в «яблочко»: в невыразимость предмета исследования. Иной раз доведенного до абсурда корпоративными запретами показывать невыразимость.
Речь идет о фотографиях переговорных столов больших корпораций. Помимо изображений в книге есть статистика, официальная переписка, широкая география и пустые страницы. На которых не случилось фотографии очередного стола власти из-за стремления службы безопасности приумножить свою квартальную премию. Визуально работа очевидно напоминает дюссельдорфцев. Но, если те манипулировали картинкой самостоятельно, вычищая из нее все лишнее, чтобы подогнать под Идею, то здесь за автора все сделали хранители корпоративного имиджа, совершив смысловую редукцию, обезличив пространство до соответствия эскизу в брендбуке.
Многосложный подход исследования поднаготной транснациональных корпораций заверстан в формат годового отчета. (А есть еще специальное издание – с обложкой, стилизованной под ореховую столешницу – полный восторг!) От этого немного волнительно брать книгу в руки. Она как атлас мироздания, как руководство по хиропрактике, как ключ к твоему пониманию сакральных процессов управления. С трепетом открываешь. И получаешь... ничего. Пустоту. Пустота объемлет пустоту. Недоумение. Ага, концептуальный проект. Транснациональные корпорации и незримое присутствие власти. Хитрый ход. Ищем Россию. «Газпром» – не пустил. Национальное достояние. Видимо, как Диснейленд не пустил Тэрин Саймон: как же это возможно раскрыть сказку и разрушить детскую мечту? «Лукоил» – согласился. Что бы это значило? Вопросов больше, чем ответов. «Тиссен Крупп». Скромная обстановка, говорите. Черный стол и восемь стульев. Иные удивляются: такая длинная история, и такой зал, который визуально выключил себя из истории. По-моему, все верно. По-моему, такой пуризм – единственно верный ход для компании, которая в моем мышлении в первую очередь ассоциируется с приводом к власти плохого художника. «Целью работы должно быть общее благо, тогда работа – благословение, тогда работа – молитва…», – писал в 1873 г. Альфред Крупп, к тому времени сделавший состояние на производстве оружия. Как в воду глядел, если вспомнить недавно украденную надпись с ворот Аушвица. Ложную скромность меблированной комнаты спишем на любовно возлелеянное чувство стыда и подытожим результатом риторическо- диалектического спора: ну не рождает содержание форму, а власть – она всегда осуществляется в другом месте. Это действительно абсолютно пустое пространство – здесь не решается ничего. Мишель Фуко писал, что власть имеет анонимное начало. Вторил франкфуртцам, указывавшим на проблематику систем, названных мегамашинами. Где никто, включая представителей власти, не может удержать целое, и никто не отвечает за последствия. По примеру тоталитарного государства, в котором сложно найти ответственных за преступления. Где исполнители выполняют приказы; отдающие приказы действуют по закону; а законотворцы никого не убивают. Остается только стол, который объединяет и разъединяет людей одновременно. По аналогии с глобальной экономикой, дающей иллюзию объединения, равного доступа к благам. По факту – грубо сегрегирующей мир на, если выражаться старообрядно, эксплуататоров, «золотой миллиард», и эксплуатируемых, а попросту, разделяющей мир производства и потребления. Перекраивающей политическую карту мира. Круглые столы, овальные столы, прямоугольные столы – центры силы, стоунхенджи. Вот такие незатейливые знаки и символы власти. А они не могут быть другими. Свидетельства всегда неприглядны.
