«Вот не понимаю я современное искусство, как ни крути.
Эти жалкие попытки прослыть индивидуальностью,
напечатав фото из семейного архива на шторке для ванной,
какие-то кучки непонятных предметов фаллической формы,
свалка камней (то ли свалка стройматериалов в помещении,
то ли свалка того же в голове автора)».
(отзыв на выставку «Опыты броуновского движения»
пользователя «инстаграм»)
Уже почти месяц в Центре фотографии имени братьев Люмьер в Москве проходит выставка, о которой будут еще долго говорить. «Опыты броуновского движения» – это 12 проектов молодых российских авторов из Петербурга, Москвы и Челябинска, которых в разные годы объединила институция «ФотоДепартамент», хорошо известная в регионе как место, где учат мыслить «неудобную» фотографию. Опыты, движение и «дребезжание» тем, волнующих молодых фотографов, наблюдает минский критик Ольга Бубич.
В групповой выставке с немалым числом участников логичной точкой отсчета как для зрителя, так и для критика является название экспозиции. Именно оно вооружает нас метафорическим концептуальным ситом, через которое можно пропустить вереницу проектов, делая видимыми, более осязаемыми ключевые смыслы. А ими, в случае с «Опытами броуновского движения», становятся две позиции.
Прежде всего, это «опыты» – эксперимент прогулки мысли и взгляда в новые, пока нехоженые, порой опасные дали, исследование которых требует пересмотра инструментария, которым вооружен сегодняшний фотограф. Вторая, тесно связанная с «опытами», позиция – это как раз «движение», непременное условие взаимодействия с постоянно меняющимся, теряющим цельность и логику миром.
О причинах обращения к физическому феномену броуновского движения, вынесенному в название выставки, в комментарии для «Ikonamag» куратор Надя Шереметова рассуждает:
«Броуновское движение и есть такое хаотичное движение частиц, как все думают, однако это больше легкое подергивание, т. е. такое постоянное напряжение, зуд, желание, интерес, стремление. Через фотографию автор не только познает, но движется вперед: и себя изучает, и мир вокруг, и саму фотографию».
Напряжение и невозможность стоять на месте, о котором говорит исследовательница из Санкт-Петербурга, видятся как отличительные черты не только персонального пути в фотографии каждого из авторов-участников, но и характеристики концептуального подхода к осмыслению тем, с которыми они работают. А что с момента изобретения фотографии является наиболее запутанной, наиболее нервно зудящей темой визуального исследования, чем не собственное «я» автора? При знакомстве с проектами, выставленными в галерее на Болотной набережной, становится понятно, что «опыты», которые молодые авторы проводят, соединяя медиум фотографии и философию, – по сути, и являются пристальным взглядом внутрь самих себя. Интроспекция в XXI веке – процесс болезненный, но более, чем актуальный в условиях кризиса (в том числе национальной) идентичности, расцвета общества потребления и переосмысления роли и места человека в мире, где сегодня доминируют идеология, массовая культура и тотальный контроль.
Взгляд участников «Опытов броуновского движения» пристален и тревожен, он беззастенчиво личный и порой сложен для анализа и классификации. В опытах-проектах становится очевидно, что в процессе саморефлексии авторы неизменно сталкиваются с постоянно возникающими вопросами. Их фотографии отражают процесс поиска, и возможно, что финального «правильного» ответа попросту не существует. Но отсутствие разгадки не делает взгляд фотографов менее ценным. То, что им удается распознать внутри себя и вывести на поверхность с помощью фотографии, читается внимательными зрителями как отражение болевых точек современного общества.
В разрезе относительно содержания проекты «Опытов броуновского движения» можно условно разделить на три группы. В первую, самую большую, могут быть включены проекты, затрагивающие тему автопортрета. Серии, выполненные Яной Романовой («W»), Михаилом Новицким («Ты и я, кажется, проснулись»), Юрием Гудковым («Следи за тем, что видишь»), Анастасией Тайлаковой («Not Applicable»), Александром Веревкиным («Остановки»), Александром Седельниковым («Александр») и Юлией Спиридоновой («Untitled»), в качестве предмета визуального исследования работают непосредственно с персоной/персонажем автора. И если всех них объединяет именно содержательный компонент, то принципы и инструменты исследования каждого из фотографов отличаются значительным многообразием. В арсенале пока еще не совсем привычных для российского поля «фото»-инструментов – Google-фотография, снимки лоу-фай камеры, коллажи и инсталляции.
Дополнительные стимулы для интерпретации дают развеска работ и организация выставочного пространства – опять же специфические для каждого из проектов, – оценить которые можно при личном посещении Центра фотографии.
Экспериментирующие фотографы представляют на выставке результаты поисков границ собственной идентичности: Михаил Новицкий и Яна Романова изучают соответствие образов своего «я» и заданных социумом и культурой стандартов, Юрий Гудков исследует трансформацию «самости» под воздействием взгляда Другого, Александра Веревкина интересует то, каким образом его «я» взаимодействует с привычным пространством – городской средой в координатах «дом-работа». Проекты Анастасии Тайлаковой, Юлии Спиридоновой и Александра Седельникова отличаются более широким полем для интерпретации и скорее апеллируют к эмоциям и подсознанию зрителя.
Во вторую группу, руководствуясь критерием анализа содержания, можно определить проекты Ксении Юрковой («Письма только для двоих»), Анастасии Богомоловой («Розовый бутон») и Юлии Борисовой («Бегство на край»). Во всех этих визуальных исследованиях «я» рассматривается авторами в прямом активном взаимодействии с внешним миром, который представлен чужим архивом.
Отправной точкой для определения начинки и границы «самости» в проекте Ксении Юрковой становятся письма, оставшиеся ей от ушедшей из жизни матери. Погружение в ранее незнакомый мир тайных и явных связей близкого человека помогает исследовательнице определить свое место на карте пересечения строк-маршрутов. В проекте фотограф говорит об «окончательном освобождении» и «обретении, забранного при рождении зрения» – переместив фокус внимания на переписку матери, Ксения тем не менее продолжает говорить о себе, в чужих конвертах она ищет «непохожести», пытаясь в сухом остатке выжать ответ на вопрос: «А кто же все-таки во всем этом многоголосии я сама?»
Своеобразный архив Анастасии Богомоловой – наследство «нажитого непосильным трудом», обширная (броуновская?) коллекция из «спортивных кубков, самоваров, домашней библиотеки, фотоальбомов, сотни видеокассет, сушеных крокодилов, гипсовых статуй, садовых скульптур, самурайских мечей и десятка килограммов обуви и одежды», доставшаяся девушке при переезде от щедрой матери супруга. Фотограф отражает атаку архива концептуальной фотосессией – терапией, которая также позволяет ей определить собственное место среди джунглей нового родового гнезда.
В проекте «Розовый бутон» можно рассмотреть два содержательных слоя. Во-первых, он фиксирует попытки автора из Челябинска «сдружиться» с ее старым новым «наследством» и отражает поиски молодого поколения адекватной стратегии в обращении с ценностями и правилами жизни старшего поколения, выросшего в СССР. На более глобальном уровне проект затрагивает проблему одержимости материальными ценностями. И если страсть к накопительству во второй половине прошлого века была вызвана частыми экономическими кризисами, дефицитом и социальными страхами населения, то поход в магазин и жажда покупки ненужных вещей в сегодняшних условиях имеют совершенно иную природу. В гораздо большей степени, они касаются проблем очевидного потребления, ониомании и поверхностности, примитивности желаний сегодняшнего «homo consumens».
Юлия Борисова, в свою очередь, на более высоком уровне абстракции, подвергает анализу коллективную память, представленную в серии безымянных фотографий первой волны русской эмиграции. В экспозиции «Опытов броуновского движения» представлены работы из, пожалуй, самого известного проекта Юлии – «Бегство на край», отмеченного в ряде международных конкурсов и фестивалей, среди которых шорт-лист «Sony Word Photography Awards» в 2013.
Коллажи из этой серии – синтез двух временных пластов. Каждый из снимков объединяет одиночные и групповые портреты и частично закрывающие их засушенные лепестки цветов. Деконструируя изображения, фотограф дает архиву другую жизнь. Цветы на снимках становятся новой отправной точкой для рассказывания новых историй безымянных персонажей.
Третья группа, стоящая немного в стороне от прямого погружения в метафизику собственного «я», включает проекты Алексея Боголепова «Ритуал эффективности» и Ирины Задорожной «Эффект наблюдателя». Зеркальная аллитерация названий, при близком знакомстве с сериями, также кажется неслучайным явлением. Пожалуй, наиболее сложные для восприятия неподготовленными зрителями, оба проекта работают с философской категорией «пространства» и представляют собой еще один способ очерчивания пластичных границ сегодняшнего урбанизированного цифрового человека.
Пространство, с которым работает Алексей Боголепов, интересно автору как область, где он ищет примеры «формы, теряющей связь с функцией». «Ритуал эффективности» – коллекция авторских конструкций и деконструкций, примененных к самым разным объектам его реального или специально созданного окружения. В каждом из снимков фотограф предлагает пример «ритуальной эквилибристики» – явления, которое, по мнению Алексея, можно сегодня наблюдать повсеместно: в языке, в отношениях, в ряде парадоксальных явлений модернистского декора, технической эстетики, сверхзатратного увлечения и так далее.
Заигрывающему со зрителем пространству посвящена и серия Ирины Задорожной – поистине знаковому автору «Опытов», чья работа с перевернутым водопадам была выбрана для иллюстрации афиши выставки. В большом интервью онлайн журналу «Bleek Magazine» фотограф подробно рассказала не только о своем проекте «Эффект наблюдателя», но и о понимании современной фотографии.
«Могу сказать, что иллюзии являются любимым сырьем для моей практики. Иллюзии… или возможные миры. Или такое явление, как квантовая суперпозиция, невозможная возможность существования альтернативных состояний. Из этой самой загадочной квантовой физики проект и взял свое название «эффект наблюдателя». В тексте к проекту я отмечаю, что изображение не случается раз и навсегда, оно бесконечно становится опять и опять другим,» – рассказывает Ирина.
«То есть это поле возможностей, вариантов. Это происходит до тех пор, пока не появишься ты, наблюдатель, и под твоим взглядом обнаружится система. Нужно твое усилие, твоя воля […] В проекте «Эффект наблюдателя» при помощи фотографического медиума я пытаюсь понять, способно ли изображение так воздействовать на человека, чтобы он ощутил возможность другого восприятия себя в мире. Может ли оно дать возможность это почувствовать физически. Почувствовать зыбкость своего знания».
Интересно отметить, что, по отзывам разных фотографов, проекты Алексея Боголепова и Ирины Задорожной являются одними из самых притягательно-провокационных для посетителей Центра фотографии. Неизвестно, подсознательно или намеренно, но зрители, например, не могут остаться в стороне от инсталляционной части «Ритуала эффективности» и, видимо поддавшись соблазну принять участие в «ритуальной эквилибристике», они входят в контакт с архитектурными объемами, постоянно переставляют элементы, меняют их расположение. Сама выставка вызывает как положительные, так и отрицательные реакции, свидетельствующие о нежелании, а иногда об интеллектуальной неготовности зрителя воспринимать другую фотографию.
Симптоматичным кажется возмущенный отзыв на «Опыты» одного из пользователей «инстаграм», в котором посетитель упомянул арт-объект, представленный в Центре фотографии, сравнив его со «свалкой стройматериалов в помещении или в голове того же автора». Подобные искренние эмоциональные реакции зрителей, на мой взгляд, – не что иное, как высокая похвала, уверенное свидетельство успеха группового проекта. Ведь человек, указывающий на свалку, возмущающийся ее присутствием и даже переживающий за молодую фотографию, имеет все шансы задуматься, возможно, и о зыбком, дребезжащем состоянии собственной «головы».
Несомненно, авторы «Опытов броуновского движения» – это молодые художники, мыслители, отважные экспериментаторы, которые не побоялись заглянуть в дебри собственных «свалок» и попробовать задать направление накопившимся там вопросам. Отрадно наблюдать, что как с вопросами к самим себе, так и со свалкой, в которую постепенно превращается окружающий нас мир, они, по-видимому, мириться не собираются. А вот, как с этими внутренними и внешними свалками жить всем нам – вопрос, над которым каждому из нас еще стоит подумать.
