DISKO (Second Edition)
Hardcover / 7.5" x 6" (19 x 15.4cm) / 112 pages
ISBN: 9780979069833
Silver Glitter Cover
Есть книги-исповеди, книги-летописи, книги-исследования. В каждой категории – своя ватерлиния возможных интерпретаций, своя дистанция, на которую фотограф решает приблизиться к объекту, свое герменевтическое дно. Листая в переполненном книжном магазине берлинского центра фотографии «C/O Berlin» томик с надписью «Диско» на блестящей обложке, похожей на советскую грампластинку фирмы «Мелодия», вдруг понимаешь, что эта фотокнига не попадает ни в одну из перечисленных категорий. Проект американского литовца Эндрю Микшиса, определенно, другого типа. Книга-ловушка?
Типология сельских дискотек, зарисовки досуга первого постсоветского поколения, удивленный критический взгляд иностранца, вернувшегося на историческую родину… Согласиться с рецензиями критиков и остаться на уровне первых ассоциаций соблазнительно и легко. Но стоит внимательнее присмотреться к бликам зеркальных диско-шаров, мерцающих в темноте залов, поймать звучащий на страницах ритм лесных вильнюсских окраин и получше прислушаться. И что-то, несомненно, сразу же закрутится. А если повезет, кроме музыки визуальных ритмов, вы сможете услышать что-то еще.
– Танцуй, – сказал Человек-Овца. – Пока звучит музыка – продолжай танцевать. Понимаешь, нет? Танцуй и не останавливайся. Зачем танцуешь – не рассуждай. Какой в этом смысл – не задумывайся. Смысла все равно нет и не было никогда. … Даже если все вокруг кажется дурацким и бессмысленным – не обращай внимания. За ритмом следи – и продолжай танцевать. И тогда то, что в тебе еще не совсем затвердело, начнет потихоньку рассасываться. В тебе непременно должны оставаться еще не затвердевшие островки. Найти их, воспользуйся ими. Выжми себя как лимон. И помни: бояться тут нечего. …
Я поднял голову и уставился на гигантскую тень за его спиной.
– А другого способа нет, – продолжал Человек-Овца, – обязательно нужно танцевать.
Танец считается древнейшим из искусств, и самое простое определение его функций связано с потребностью человека передать другим людям свои эмоции. Посредством «ритмичных, выразительных телодвижений, выстроенных в композицию и исполняемых с музыкальным аккомпанементом», танец сопровождает наиболее значимые события в жизни людей, начиная с самых ранних времен. Есть ритуальные танцы рождения, смерти, танцы, исполняемые по случаю предстоящих или уже состоявшихся сражений, танцы, призванные исцелить больного и так далее. Решающую роль в расшифровке смысла того или иного танца играет исторический и культурный контекст, однако, вряд ли у кого-то вызовет сомнение его динамическая природа и протяженность во времени. Какой танец может быть статичным? В чем смысл танца, который не имеет продолжительности? Тем более любопытной кажется попытка соотнести танец с фотографией – техникой, чьи характеристики, по сути, ему противоположны.
Что происходит, когда в объективе камеры оказывается танцующий человек? Какая смысловая игра возникает между зрителем и танцором, который вдруг застывает в танцевальном па?
Одно из объяснений можно найти в статье канадской исследовательницы Аланны Тайн (Alanna Thain) о значении танца в легендарном сериале Дэвида Линча «Твин Пикс» – киноленте, где даже один лишь танец карлика в красном костюме будоражит воображение уже нескольким поколениям зрителей. Тайн называет несколько функций, которые танец выполняет в этом фильме, среди них – «приостановление повествования, призванное обратить наше внимание на то, что в истории происходит еще что-то; нечто, что нам стоит научиться видеть» [2].
«Приостановленность» повествования, застывший момент, замершая поза танцора – продолжение этой логической цепочки приводит нас… да, к фотографии.
На что похож мой имидж? Или даже не так… Есть ли он у меня вообще?
«Танцуй, – сказал Человек-Овца. – И при этом – как можно лучше. Чтобы всем было интересно смотреть…»
Что же получается – мне тоже нужно создавать себе имидж? И делать так, чтобы всем было интересно смотреть?... Выходит, что так. Какому идиоту на этой Земле интересно разглядывать мое настоящее «я»?
Кроме «приостановленности» повествования, для понимания центральной темы танца в фотокниге «Диско» из теории канадского кинокритика полезно позаимствовать еще две черты, общие для снимков Эндрю Микшиса и странных движений героев Дэвида Линча. Это более интенсивная «пространственная и телесная экспрессия» (Ричард Дайер) и гетерохрония (Жиль Делёз). Первая, по мнению Аланны Тайн, характеризует танец, который исполняется персонажами без музыкального аккомпанемента (как известно, фотография в формате книги также редко сопровождается звуковыми эффектами). Гетерохрония же описывает феномен разновременности, то есть более высокую скорость танца по сравнению с размеренным ходом привычной реальности. В случае «Твин Пикса» она становится еще более явной, благодаря беспорядочным, прерывистым, часто полностью лишенным ритма движениям героев. Такими же странными и «выпавшими» из музыкального ритма воспринимаются и снимки танцоров из фотокниги «Диско», из-за статики, естественным образом присущей фотографии (но не танцу), а также благодаря дополнительному смысловому акценту, который возникает при помещении такого рода снимков в фотокнигу.
Подобное сопоставление позволяет описывать сельских танцоров Микшиса как героев, которые не принадлежат своему времени. Как и герои Линча, алогичной экспрессией своих поз и заполненностью пространств, они указывают на нечто, что происходит вне плавного нарратива истории «о дискотеке». Но что же это может быть? К чему ведут таинственные хлебные крошки, разбросанные по литовским лесам? Вероятно, ответы может дать голос автора, звучащий в пояснительном тексте к проекту.
Фотокнигу «Диско» изящным послесловием заканчивает обращение к читателям самого фотографа, впоследствии вынужденного выслушать в свой адрес лавину критических замечаний от бывших соотечественников. Литовские власти не потрудятся погрузиться в дебри интерпретаций истории «по ту сторону» танца и посчитают проект дискредитирующим местную молодежь. Танцоров на снимках Микшиса они назовут «неряшливыми» и «развращенными» [1], а сама книга на родине прославится скорее преувеличенно скандальной репутацией (что не помешает автору собрать более 16 000 долларов для публикацию первого тиража на краудфандинговой платформе Kickstarter). В тексте же самого Эндрю (равно как и на снимках), конечно, нет ничего обидного для его персонажей. На трех страницах – содержательный экскурс в историю дискотек, безэмоциональный рассказ о советском периоде, времени перемен и вступления Литвы в Евросоюз. По сути, почти статья из Википедии. Что же касается интереса именно к танцам, Эндрю краток: и в книге, и в многочисленных интервью.
«Меня влекла фотография сильных, а не едва различимых чувств и эмоций», – признается этот немногословный интроверт англоязычному журналу «Photography at Roads & Kingdoms» [3]. Но почему в качестве наблюдения были выбраны именно они – танцоры без времени и прошлого, застывшие в антураже сохранившихся с советских времен полузаброшенных ДК?
… Почему так случилось – я даже смутно представить себе не могу. Однако распутать это нужно во что бы то ни стало. Восстановить нарушенную реальность, и через нее – себя самого… Но что если это не беспорядок в старой цепи, не путаница в ее схемах – а принципиально новая схема, зародившаяся сама по себе, независимо от всего остального? Ну что ж. Если даже и так – все равно придется выяснить, куда она ведет, эта цепь, проследить ее всю до конца. Как можно осторожнее – чтобы контакты, не дай бог, не оборвались. Ибо другого способа нет. Но двигаться в любом случае. Чтобы не случилось – танцевать, не стоять на месте. И при этом танцевать очень классно. Чтобы все только на меня и смотрели.
Ответ все же есть. И именно в нем – потайное дно ловушки проекта «Диско». В одном из последних предложений текста, сопровождающего книгу, Эндрю Микшис, как бы вскользь, упоминает языческое празднование ночи на Ивана Купала, центральное событие литовского календаря, которое, несмотря на свое «официальное» христианское название «Jonines» (Иоанн-Креститель), имеет исключительно языческие корни. Как пишет Микшис, в эту ночь, только раз в году, литовская деревня становится более оживленной, чем город, привлекая в леса и на луга горящую идеей праздника молодежь.
«Несмотря на то, что дискотеки считают продуктом городской культуры, – признается фотограф, – мне кажется, эти языческие обряды в лесу могли бы как раз и быть когда-то первыми дискотеками. А поэтому, кто знает, вдруг танцы в лесу никогда и не выходили из моды. В конце концов, из полной луны и звезд мог бы получиться отличный диско шар».
Сопоставление все еще живой в 2000-2010-е традиции ночных сельских дискотек и языческой основы танца помещает все кусочки мозаики на свои места. Желание молодежи отправиться в лес, в обветшалые строения с музыкой и шарами под потолком, светящимися неоновыми лучами, кажется необъяснимым с позиций современной реальности, но вполне естественным в исторической и культурной перспективе. Своеобразная мистика мест, свобода и самовыражение в танцевальном движении – вот, что притягивает на сельские дискотеки молодых литовцев, делая феномен «диско» таким любопытным для исследования. Здесь танец на самом деле является не только каналом выражения эмоций или способом провести досуг. Возможно, танцуя в стенах бывших советских ДК, поколению «новых европейских литовцев» удается лучше прислушаться к себе и дать выход коллективному бессознательному. И превратить не только диско-шар в полную луну, а и сам танец – во что-то еще.
На последней фотографии в книге «Диско» – портрет спокойной девушки, открыто смотрящей со страницы на зрителя. Старенькое советское радио на красном диване рядом с ней, кофта с повторяющимися эмблемами бренда «Шанель». Кто эта незнакомка с заключительного снимка? Европейка? Литовка? Русская? Римейк неистребимой десятилетиями советскости, пытающейся теперь прижиться на новой, европейской почве? Возможно, все вместе. Но отмеченный ярким магнитным квадратиком на календаре за ее спиной день 13 апреля – популярный языческий праздник бога огня и луны Семаргла – намекает: есть вещи важнее цвета государственного флага или содержания песен, под которые решаешься пуститься в пляс. Что-то глубоко внутри людей не поддается логичным объяснениям и стройным классификациям. И, как бы мы ни сопротивлялись, как бы ни старались забыть свое прошлое, оно продолжает оказывать влияние и сегодня. Маня открыть дверь в комнату с красными огнями, сделать шаг вперед и начать танец.
«Итак…» – подумал я. Однако дальше никакой мысли не возникало, хоть тресни. Мое сознание напоминало Вселенский Вакуум, в центре которого находился микроскопический я. Куда ни двигайся, сколько ни беги – вокруг одна пустота. Ни одна мысль не к чему не вела и ничем не заканчивалась. Усталость и паника все больше овладевали мной. Как и предупреждал Человек-Овца. И в этой Вселенной я был один-одинешенек. Точно ребенок, заплутавший в лесу.
Танцуй, сказал Человек-Овца.
Танцуй, повторило эхо в моей голове.
____________________________________
В статье использованы фотографии из книги Эндрю Микшиса «Диско» и цитаты из романа Харуки Мураками «Дэнс, дэнс, дэнс».
2. http://sensesofcinema.com/2016/twin-peaks/dance-in-twin-peaks/
3. http://roadsandkingdoms.com/2013/village-disco-andrew-miksys/
