В течение двух летних месяцев в залах Королевской академии в Мадриде проходит выставка работ фотографа Валерия Кацубы «Академическая традиция». Экспозиция, по задумке куратора, ректора Санкт-Петербургской академии искусств, Семена Михайловского, объединяет два жанра – рисунки студентов мадридской и петербургской академий и современные фотографии Кацубы, снятые в их аудиториях и музеях. Оба блока преследуют одну и ту же цель, отраженную в цитате Антонио Бонет Корреа, эпиграфе выпущенного к выставке одноименного каталога – «мечту о совершенстве и истине».
Держа в руках приятно отдающий тяжестью цветной каталог, опубликованный Санкт-Петербургской академией с целью информационной поддержки выставки, понимаешь, что альбом оказался чем-то гораздо большим, чем сувениром для ее любознательных посетителей. Книга с рисунками, фотографиями и солидным арт-критическим блоком на двух языках (переводами занимался Институт Сервантеса, Москва) явно рассчитана на самостоятельную жизнь по окончании события, которому она была изначально посвящена. Материалы не только повторяют произведения испанской выставки (46 фотографий Валерия Кацубы, 6 фотографий из архивов академии и ЦГАКФФД, а также около 30 студенческих рисунков), но также предлагают богатую палитру текстов на тему человеческой фигуры в академическом искусстве.
Стоит отметить грамотные решения дизайнера альбома Ирины Чекмаревой, которой удалось умело организовать материалы книги, не превратив ее при этом в пестрый бессистемный калейдоскоп. Для размещения иллюстраций разных временных эпох она использовала несколько типов бумаги, отличающихся плотностью и оттенками: на бежевых страницах – работы студентов, учившихся в академиях с XVIII по XXI века, на белых – тексты критиков, на слегка сероватых, имитирующих тон отпечатанного черно-белого снимка – современные фотографии Валерия Кацубы.
Статьи, собранные в «Академическую традицию», включают как исторические справки о Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо, факультете изящных искусств Мадридского университета Комплутенсе и Санкт-Петербургской академии, так и увлекательные, не перегруженные терминами научные заметки об особенностях изучения обнаженной натуры при работе над живописью и скульптурой, истории мужской обнаженной натуры в искусстве и самой профессии натурщика. Последняя, по мнению доктора искусствоведения Маргарет Шаму, в настоящее время только начинает становиться объектом интереса отечественных исследователей.
Статья самой Шаму «Натурщики в академиях художеств и в частных студиях», открывающая первый из двух разделов каталога, изобилует массой интересных деталей, которые проливают свет на историю вопроса в России начала XVIII века. Например, в отличие от европейских моделей, российские натурщики были из числа крепостных (до нас дошли даже имена первых «официальных» натурщиков – Петра Семенова и Прокофия Иванова), за свою работу они получали регулярное денежное вознаграждение, дрова для отопления и жилье: в Санкт-Петербурге это были помещения в подвале Академии.
Подробно доктор искусствоведения останавливается на описании типов заданий класса живой натуры, поз и сюжетов, а также на гендерном аспекте – ведь известно, что вплоть до конца XIX века большинство европейских академий работали только с мужскими моделями, в основном, чтобы не подвергать молодых художников соблазну.
С женской моделью, отмечает Маргарет Шаму, живописцы могли работать только вне стен академии. «По причине того, что женские модели оплачивались по сеансам и было трудно найти женщин, готовых позировать обнаженными, их гонорары могли быть в два-три раза выше почасовых ставок мужских моделей», – объясняет исследовательница.
В более «выгодном» положении оказывались обеспеченные художники, которые владели крепостными и, соответственно, имели в своем распоряжении любых натурщиков и натурщиц. Например, Алексею Венецианову принадлежало около 70 крепостных крестьян, чьи портреты, в том числе и обнаженные, сейчас имеются в коллекциях российских картинных галерей. Менее зажиточным живописцам приходилось искать желающих позировать среди служанок, швей и работниц борделей, что было не так легко, как можно себе представить, ведь ко внешнему виду девушек и женщины предъявлялись определенные требования. Не стоит забывать, что с них рисовали лики Мадонн и греческих богинь.
Не менее занимательной темы касается в статье «Обнаженная натура: древнегреческое открытие» профессор античного искусства Кармен Санчес Фернандес. Ее материал фокусируется на истории появления обнаженного тела в практике публичного созерцания и объясняет феномен наготы в искусстве историко-культурными традициями Древней Греции.
«… наготу в Древней Греции можно было наблюдать только среди богатых юношей, не имеющих необходимости работать и обладающих свободным временем, которое они тратили, совершенствуя свои тела на спортивных аренах. Эта необычная особенность – нагота как социальных признак свободного человека (мужчины) – в Греции стала одним из элементов национального самосознания и культуры. […] Нагота была связана с движением, спортом, состязанием… и красотой мужского тела,» – прослеживает истоки вопроса Кармен Санчес Фернандес.
Тело, которое со времен Древней Греции воспринималось как идеал, своим видом символизировало гармонию, соразмеренность и красоту пропорций, причем им обязательно должен был обладать добродетельный, стойкий и одновременно с этим – одухотворенный человек. Восхваляя подобный идеал, греки привнесли его и в искусство: обнаженным атлетам-победителям воздвигались статуи, павшим в боях воинам – стелы и памятники.
Текстуальная часть каталога позволяет более подготовленным взглядом рассматривать работы студентов мадридской и петербургской академий разных времен, и, что более важно, фотографии самого «виновника» этого торжества классического стиля – Валерия Кацубы.
В постановках в музейных залах и классах академии в России и Испании фотографу, определенно, удалось продемонстрировать преемственности образа идеального тела в искусстве, победить время. Специально приглашенные для съемок спортсмены и балерины, участники и участницы Олимпийских игр, выдающиеся танцоры и театральные солисты в позах, подчеркивающих грацию, силу и изящество тел, выглядят словно сошедшие с картин и пьедесталов атланты и древние богини. А Валерий, со свойственным ему тонким пониманием красоты, заражает зрителей своим восхищением и энтузиазмом. Рассматривая фотографии, вслед за ним мы также начинаем подмечать идеальные линии и ракурсы – причем не только в рельефах мускул атлетов, но и в изгибах кисти или зажавших карандаш пальцах сегодняшних студентов академии у мольбертов. Насыщенный красотой и восторгом каталог помогает, как отмечает в своем тексте профессор Антонио Бонет Корреа, увидеть «связь искусства и жизни».
Настроение каталога «Академическая традиция» сочетает гуманистический посыл и романтические нотки. Закрывая разворот с последней фотографией – застывшей в воздухе безвременным облаком балериной Люси Бартелеми на фоне полотен великого Гойи – хочется вернуться к эпиграфу книги: цитате директора Королевской академии Сан-Фернандо о «мечте о совершенстве и истине». Именно ее, мне кажется, можно расценивать не только как напутствие к оде красоты, метафоре хорошо описывающей жанр каталога, но и как своеобразную творческую декларацию художника Валерия Кацубы. Валерий – человек, который вне исторических, географических и любых других реалий не боится мечтать. В окружающем его мире, с помощью инструмента фотографии, он ищет и находит совершенство. Ибо оно для него – единственная возможная истина.
***
В настоящее время каталог «Академическая традиция» можно приобрести в музее Королевской академии в Мадриде, Испания. Также предполагается его продажа в книжном магазине Петербургской академии.
