Про выставку вообще
Сапожников мастер рекурсивных проектов: характерный пример – ММОМА в 2016, когда им был впервые был разыгран диалог с работами Владислава Мамышева-Монро из коллекции музея (диалог продолжился осенью 2019 в XL Gallery). Выстраивается композиция, фотографируется, тут же дорисовывается, тут же вывешиваются на стены моментальные снимки, и все вместе снова фотографируется, и т.д., в три слоя. Этот же принцип Сапожников использовал еще в 2014 в палаццо Пеццоли в Милане, замиксовав ренессансную коллекцию музея со своими временными конструкциями и полароидами. И много где еще он применял рекурсию: например, сооружал конструкцию из палок и надувных матрасов, подсвечивал и докрашивал (первый уровень произведения), ставил в этих, скажем так, декорациях перформанс (еще уровень), снимал видео, фото (еще уровень), и так далее, и так далее, в доме, который построил Джек.
Наконец, на выставке в ММОМА на Гоголевском (в 2018-м) использовался тот же экспозиционный принцип, что и в Третьяковке сейчас: часть работ становится фоном, баннерами на гвоздях, часть в рамах развешивается поверх, часть еще поверх – слои, слои. Но сейчас геометрия помещения поинтереснее – высокие потолки и единое пространство. И вся выставка на Крымском валу сведена к фотографии, без вкраплений других медиумов: автором проявлена серьезная сухость. В результате происходит взаимопроникновение и взаимное влияние всех его основных проектов; как минимум, не скучно рассматривать. Причем эта динамика решена чисто пластически, по принципу визуального взаимодействия. Кстати, стоит идти против часовой стрелки от входа, от как-бы-фэшна через «Танец» и Drama Machine к прямой черно-белой фотографии Ростова-на-Дону (родного для автора города) – как бы заключающего в скобки выжженную солнцем Сицилию, где Сапожников участвовал в Манифесте в 2018-м. Небанально показать серии разных лет, замешать их, заставить звучать вместе, в рамках единой истории – это вполне себе know-how.
Дальше условный зритель уже вовлечен в водоворот образов, уже успел присмотреться и начинает обращать внимание на детали. Озирается в поисках текста, а текста нет. Потому что это все надо воспринимать непосредственно, основываясь на собственном опыте и здравом смысле (ну или так задумано, по крайней мере).
Теперь про детали
Сапожников апеллирует к «сделанности», работа должна быть классной, на лучшую камеру снятой, с лучшим печатником напечатанной. Здесь он прямо опирается на своих любимых ренессансных итальянцев, с которыми играет в визуальные переклички. Это такое буйство эффектов получается, барокко, несколько через край. При этом он снимает обыденные вещи и явления – но в полноте сложности их отношений. Строго говоря, он вслед за русским авангардом не видит разницы, на что надевать пятна света, чем именно рисовать композиционные узлы. Но этот подход должен быть именно так осознан и должен быть исполнен максимально хорошо; таково условие. Парадоксальным образом именно подобный поиск приводит Сапожникова к радикально сухой фотографии в калифорнийском ее изводе: Бальтц, Руведел, Дивола. Сложно объяснить зрителю, привыкшему было к блеску форм и цвета, что черно-белые виды подворотен Ростова, 60 на 40 см. – это то же самое (где-то в глубине). Но на пути редукции одно с другим очень неплохо логически уживается. И то, что городские ч-б серии до сих пор не были нигде показаны, и лишь в Третьяковке наконец обрели голос – показательный факт, говорящий как об интересах автора, так и о его восприятии другими.
Про цели и задачи
Сапожников автодидакт – самоучка, идущий от работоспособности и яростного изучения того, что нравится, и того, что не нравится, поэтому он более или менее равнодушен к искусству текстов и объяснений. Немного перефразируя его позицию – настоящее искусство будет работать и тогда, когда контекст забыт. Лично я, например, смотрю на искусство как на что-то временное, что ветер сметет вместе с цивилизацией; вечны лишь попытки искусство делать, это очень по-человечески. А Сапожников нацелен на результат – проекты, книги, выставки. Для него искусство – это то, что остается. И тут выскакивает еще одна (явно заложенная автором) аналогия. Я не имею в виду ничего конкретного, но, например, Скуола ди Сан Рокко тоже выглядит тотальной инсталляцией, только там Тинторетто, а фоном Венеция. Предельная плотность роскоши. Не то чтобы я пытаюсь как-то особенно глубоко похвалить Сергея, просто вижу эти его заявки на диалог с великим прошлым и на собственную карьеру – в настоящем и будущем; желание говорить через 10 поколений и через континенты – такая мегаломания немодна сейчас, это очень неэкологично, что ли. Но звезды пока что складываются в пользу Сергея, вы много знаете авторов до 40 с персоналками в Третьяковке? Чтобы многого достичь, надо быстро двигаться с ранних лет, и понимать, куда. И еще потребуется куча, огромная куча везения. И голова, и руки.
В общем, у Сергея Сапожникова может и получиться; посмотрим, я был бы рад.
Выставка Сергея Сапожникова открыта в Западном крыле Новой Третьяковки до 29 марта 2020.
