«Это эмоциональная фотография. Видно было, что щенок страдает, парень страдает, и машина не заводится».
Я поехал в Ноксвилл, Теннесси, в 1967 году, чтобы посетить дом покойного писателя и критика Джеймса Эйджи (James Agee). Никто, кроме, может быть, Сьюзен Зонтаг (Susan Sontag), не понимал фотографию лучше, чем он. Я приехал в квартал, где он вырос, и обнаружил, что его дом был уничтожен и заменён многоквартирным домом, редкостно уродливым двухэтажным кирпичным строением с кованой железной дверью. Это был просто ужас архитектуры.
Я увидел этих двух ребят в конце улицы и понял, что нашел мой объект съёмки. Но вы не просто подкрадываетесь, чтобы снять что-то, и я стал разговаривать с ними. Один из них был механиком, и они хотели прокатиться по городу, но машина не заводилась. Это был прекрасный автомобиль, просто классный, из той эпохи американских тачек из стали и хрома.
Машина не имела регистрации, так что они переставили на неё номера с другой. Но у них кончился бензин. Я дал им доллар, чтобы решить проблему, и они завершили день полным триумфом, катаясь вокруг квартала и махая всем руками. Им было лет по 15.
Это очень эмоциональная картинка. Видно, что щенок мается, и парень мается, и он весь испачкался, и машина не заводится. Но он не похож на детей с фотографий Доротеи Ланж (Dorothea Lange) — у вас нет немедленного желания бросаться ему на помощь. Мне никогда не нравились эти картинки. Это — не фотография с «социальным посланием». Это не просьба купить парню мыла и не провозглашение, что «белые дети из бедных семей тоже нуждаются в помощи». Это просто больно. Видно, что страдает парень, и его собачка тоже, и зритель чувствует это.
Я был в ударе, когда снял эту картинку. Я начал в 1962, и в следующие семь лет, сделал все те работы, по которым меня знают. Я снимал марши за гражданские права в серии «The Movement» («Движение»), документировал жизнь Техасской тюрьмы в «Разговорах с мёртвыми» («Conversations with the Dead»), и жизнь мотоклуба Chicago Outlaws в «Наездники на мотоциклах» («The Bikeriders»).
Я всегда любил аутсайдеров. Бунтарство всегда было одной из лучших черт Америки. И я считаю восстание, которое мы сегодня наблюдаем по всей стране, частью этой истории.
Люди часто спрашивали, чем меня привлекают окраины общества. Но что я должен был снимать в богатом пригороде? Я находил это невероятно скучным. Когда я рос, это были бизнесмены в серых фланелевых костюмах и шляпах, которых интересовали только деньги.
Меня же всегда интересовали чувства, и первое, что приходит при переходе в бизнес-класс — это умение свои чувства скрывать. Я читал Макса Вебера, немецкого социолога. Он очень хорошо описывает, как действуют люди, находящиеся «на внутренней стороне» функционирования общества. Первое поколение бизнесменов собирает богатство, но люди, пришедшие после них, превращаются во что-то вроде автоматов, без конца повторяющих одни и те же действия. В этом мире есть нечто, мне ненавистное.
Я был ошеломлен, прочитав 15 лет назад, что цивилизация находится в опасности из-за ископаемого топлива. Как вы можете объяснить кому-нибудь, почему мы продолжаем оставаться такими, какие мы есть? Но ответ всегда — жадность. Так будет продолжаться до уничтожения жизни на Земле.
Сегодня, я по-прежнему чувствую себя аутсайдером и горжусь этим. Когда-то меня называли «самым неизвестным из известных фотографов». Я всё ещё работаю, снимаю фильмы и фотографирую, хотя и не такими темпами, как в молодости. Фотография — очень мощная штука, это практически международный язык эпохи Инстаграма, но я по-прежнему считаю, что она отделена от других форм искусства.
Через много лет после того, как я сделал эту фотографию, я читал лекцию в Нью-Йорке, с показом моих работ на экране позади меня. Когда появилась эта картинка, я ахнул. Не раздумывая, я сказал: «Я бы никогда не смог снять такое сегодня». Я сделал эту фотографию 53 года назад, и я думаю, человек, который сделал снимок, ощущал себя заброшенным. Я не знаю почему — у меня были родители, подруга, дом, так что это не имело смысла. Но я думаю, что это чувство — неотъемлемая часть изображения.
Художники могут изменить и переработать свои творения, но хорошая фотография — это то, что вы нашли. Вы ищете видение. Вот почему я был так взволнован, когда посмотрел на квартал Эйджи в 1967 году. Благодаря «инстинкту хищника» я знал, что нашел то, что стоит заснять.
Краткая биография Дэнни Лайона
Родился: Бруклин, Нью-Йорк, 1942.
Учился: Государственная школа Нью-Йорка; История, Чикагский университет.
Влияния: «Джеймс Эиджи; Куратор Хью Эдвардс, открывший меня; и мой отец, который был чудесным фотографом».
Высшая точка: «Сейчас, потому что я ещё жив в 78».
Низшая точка: «Это будет мой последний день».
Главный совет: «Я не думаю, что у меня есть какой-то совет».
Оригинал на сайте The Guardian
Перевод с английского Александра Курловича
