Я очень мало знаю об архитектуре. Мне известны некоторые из «звезд» этой профессии (Starchitects), и мексиканец Луис Барраган (Luis Barragán) – один из них. Эти люди – архитекторы, достигшие такого уровня, что их имена стали нарицательными. Этот список включает таких людей, как Заха Хадид (Zaha Hadid), Тадао Андо (Tadao Ando), Фрэнк Гери (Frank Gehry), Норман Фостер (Norman Foster), Жан Нувель (Jean Nouvel), Бэй Юймин (I.M, Pei), Ричард Мейер (Richard Meier) и Ренцо Пиано (Renzo Piano), хотя и не исчерпывается ими.
Я мало что смыслю в архитектуре, но знаю работы этих людей, как и творения Баррагана. Я был в некоторых построенных ими зданиях и понимаю подлинное очарование, которое архитектура вызывает у многих людей. Как мне кажется, связь между геометрией пространства и скульптурой, в дополнение к захватывающему опыту архитектуры, делает это занятие тем, к чему я стал тяготеть все более, по мере того как становлюсь старше. После занятия скульптурой в молодости я чувствую себя обязанным трехмерной форме. Это ощущается, как некий зуд, который не удается удовлетворить фотографии в разных ее проявлениях.
Когда я увидел «Образы Луиса Баррагана» (The Images of Luis Barragán), опубликованные недавно издательством ROMA, меня привлекли к этой книге несколько вещей. Прежде всего, построенные Барраганом частные одноэтажные дома, которые, с их обилием цвета, являются для меня, за незнанием лучшего термина, напоминанием о конструктивистской живописи, некой смесью Джорджо де Кирико и Пита Мондриана-Каса Жиларди, – пример того, что я пытаюсь выразить. Это трудно объяснить, не учившись архитектуре, но это чувство, возникающее, когда я думаю о Баррагане и его домах. Однако мне кажется, что эти работы скорее выражают тенденции, характерные для искусства мексиканского соцреализма, например фресок Сикейроса, Риверы и Ороско. Архитекторы, простите меня – я делаю, что могу.
Второй фактор, привлекший мое внимание к книге – то, что в ее создании наряду с дизайнером издательства ROMA Роджером Виллемсом участвовал скульптор Марк Мандерс, работы которого я люблю. Они телесны, но при этом деконструированы, и часто напоминают мне большие скульптуры Ханса Беллмера, которые оживают, но отрываются от своего эротического импульса. Большие глиняные тела и лица, созданные Мандерсом, разрублены и часто зажаты между деревом и зажимами. Газеты часто используются как оммаж работам Джаспера Джонса, которые я могу назвать картинами или коллажами. Его масштабные бюсты напоминают мне фильм «Планета обезьян», где работа Фредерика Огюста Бартольди, статуя Свободы, лежит лицом вниз на пляже – этот монумент, производная Колосса Родосского.
Но вернемся к Баррагану, чей архив в особой форме был изучен группой Виллемса и Мандерса. В последние годы я уделяю внимание процессу создания произведений искусства, в первую очередь через подкаст Nearest Truth. Я также искал книги художников, эфемеры, интервью, диалоги, каталоги и тому подобное, альбомы для эскизов и вырезок – в общем, любые способы ознакомиться с творческим процессом.
Недавняя покупка Матье Орлеана (Matthieu Orléan) стала еще одним подтверждением моих интересов, так как она показывает работы Кристофа Берхо (Christophe Berhault), Уильяма Берроуза (William S. Burroughs), Педро Коста (Pedro Costa), Роберта Дункана и Джесс Коллинз (Robert Duncan & Jess Collins), Дерека Джармена (Derek Jarman), Стенли Кубрика (Stanley Kubrick), Бертрана Мандико (Bertrand Mandico), Кристиана Патерсона (Christian Patterson), Мери Пикфорд (Mary Pickford), Джона Труве (John Truwe), Аньес Варда (Agnès Varda), Джейн Воденинг и Стена Брэхейджа (Jane Wodening, & Stan Brackhage).
Эта книга, а также книга коллажей Виктора Гюго (Victor Hugo), вместе с похожими изданиями Денниса Купера (Dennis Cooper), Вальтера Пфайффера (Walther Pfeiffer) и других, ставит автоматизм на первое место в процессе, что, для меня, говорит о честности производства, психоаналитической решительности и интуиции, рождающихся из нашего изначального сознания.
Образы Луиса Баррагана – это не совсем альбом для вырезок, как мы видим, но и не так уж далеки от него. В доме в Мехико, у Баррагана была кафедра, место для выступлений, используемое в церковной службе или при публичных выступлениях. На этой кафедре, он размещал изображения, взятые из журналов, книг и так далее. Он оставлял их сам, чтобы сохранить состояние открытой тетради, которая, несомненно, участвовала в его практике, подобно тому, как другие визуальные сигналы воздействуют на сознание художника при их последовательном просмотре, скользящим взглядом, без стремления исследовать и погружаться вглубь. Такой постоянный контакт с образами работает в творческом процессе у многих художников. Это методология, механизм влияния, который может быть запрограммирован, подобно музыке, чтобы задать направление мысли.
Живя с образами, находя отсылки или точки отклика, художник может повысить или понизить уровень их влияния в своем творчестве. Барраган любил картинки и использовал эту кафедру для размышления над определенными образами. В некотором смысле, здесь присутствует пересечение между Эби Варбургом (Aby Warburg) и его работой Mnemosyne. Специфические мотивы, включая смерть, Иудео-Христианскую территорию и доколумбовую скульптуру, наполняют эти страницы. Священные иконы как в исторической, так и в современной формах, из книг по истории искусства и модных журналов. Возможно, это небольшая отсылка к недавно вышедшей в Self Publish Be Happy книге Винса Алетти (Vince Aletti) The Drawer, в которой художник также использовал свой архив журналов, чтобы добиться похожих результатов, хотя и более резким образом.
В некоторых отношениях подход Мандерса и Виллема напоминает мне альбом для вырезок, хотя результат представляет собой не книгу в книге, а скорее тот самый альбом, напечатанный для отражения эфемерных образов, найденных на кафедре архитектора.
В данном случае это документация, но сделанная так, чтобы документ выглядел неоконченным. Изображения расположены на кафедре неравномерно, сняты с разных углов, а вместо линейки или цветовой сетки для масштаба предлагают iPhone 6, предлагая современному зрителю понять масштаб изображения, но делая его интерпретацию из будущего менее однозначной, таким образом, отрицая документальную объективность, что, конечно, является игрой, в которую стоит играть. Мне нравится эффективность директивы и сравнительно простая структура для чтения изображений, архива и подхода редактора к работе. Обложка также впечатляет, напоминая одну из ранних работ Starn Twins. Настоятельно рекомендую. Еще, пожалуйста!
Оригинал на сайте ASX
Перевод с английского Александра Курловича
