Выставка «ПереХОД» чебоксарского фотографа Юрия Евлампьева возникла как результат визуального исследования на основе принципа «нерешающего мгновения» ключевого артефакта городского ландшафта — «переход».
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДАРита КИРИЛЛОВА, журналист г. Чебоксары, 3 августа 2004 г.
Создавая проект «НЕИЗВЕСТНЫЙ ГОРОД», Юрий Евлампьев среди прочих ставил задачу доказать, что в провинции высокая творческая жизнь не менее интенсивна, чем в мегаполисах. А в чем-то и более.
Потому что хотя жизнь и нельзя держать под спудом по причине ее огромности, в глубинке именно так и поступают, загоняя энергию в лучшем случае в некие потайные углы творческого воображения.
У этого процесса есть свои плюсы. Во-первых, эта драгоценная материя не вытягивается на поверхность методом щекотки тусовочной и коммерческой надобности. Во-вторых, из-за «во-первых», она, таким образом, успевает собраться для творческого взрыва. Без последнего, как известно, творческому продукту никогда не подняться к желаемым высотам, и он может лишь рядиться в одежды фейерверка, оставаясь при этом продуктом тления.
Но есть и свои минусы. Во-первых, творческий взрыв в провинции часто никому не виден и мало кому интересен. Как точно сформулировал Андрей Битов, провинция не только потому бедна событиями, что их нет, но и потому, что они не нужны. Во-вторых, из-за «во-первых», фейерверк, не воспринимаемый ближним кругом, не проецируется дальше, и в результате становится «павшим неизвестным солдатом». Время интернета и цифровой фотографии, конечно, сдвинули это положение вещей с мертвой точки, но на желание события даже у сильно продвинутых провинциалов это так быстро не распространяется.
Однако Евлампьев – не только куратор этого проекта, но и его первый автор. В смысле очередности. Сам проект, как он это называет, сгенерировал, сам же представил первую работу в списке, открытом всему человечеству.
Работа называется «ПереХОД». И так же, как сам проект, направлена на то, чтобы провинциальные минусы превратить в плюсы и соединить их с плюсами творчества в мегаполисах: умелым намагничиванием общественного интереса к созданному образу, мощным проецированием его вовне, случайной либо преднамеренной демонстрацией собственной самодостатоточности.
Решение этих задач проникло даже в структуру образов «ПереХОДа».
Например, Евлампьев, «фишкой» которого всегда была виртуозность доведения фотонатуры до полной тысячелетней неподвижности, решил здесь слить воедино движение и статику. Или – узнаваемые лишь чебоксарцами места представить неким урбанистическим символом. Похожего эффекта он уже достигал в «Увиденном», «К54», «Песчаном грунте». Хотя масса персонажей «Увиденного» или «К54», например, была намеренно заторможена в своих порывах и устремлениях, как в давнем сне или в извлекающей выборочные кадры памяти. А в «ПереХОДе» герой устремлен вперед, хотя бы и со всеми свойственными мудрецу предосторожностями.
Все это достигается фактическим исключением случайности, то есть четким построением мизансцены, являющей собой как раз случайно-идеальное положение вещей. Причем, евлампьевский принцип съемки «нерешающего мгновения» достигает здесь в некотором роде своего апогея: это случайно-идеальное готово измениться у вас на глазах, как всякая изменчивая истина. Просто «нерешающее мгновение» дает ему простор для этого изменения. Вернее, не дает, а требует его.
Именно изменчивость всякой истины художник видит и чувствует, как никто другой. Как никто другой он давно умножил свою печаль знанием о том, что достоверность с истиной ничего общего не имеет. Именно потому художник может раздражать приверженцев достоверности необычайно сильно и неожиданно. Особенно в провинции. И особенно занимаясь фотографией.
Точное указание адреса многочисленных переходов с одной улицы на другую, от одного дома к противоположному, есть одновременно некая дань упорядоченности, которой Евлампьев поклоняется почти фанатично, и лукавство коллекционера, которого буква принадлежности волнует лишь в качестве драгоценной бирки. Однако узнаваемость в данном случае была некой заданностью. И она просто и строго соблюдена. Все эти переходы «на улицу Гражданскую с остановки «Октябрьский мост», «к дому с зеленой крышей с улицы Университетской» и т. д. никто не оспорит, как нечто иное. Это ИНОЕ только как взгляд, а не факт. Поэтому фотография, сделанная сегодня, смотрится как потенциальный исторический артефакт. Что собственно и требовалось доказать.
Соблюдено, почти буквально, и всегдашнее следование любимому Судеку, его формуле о настоящем художнике, который может творить, не выходя из собственного сада: большинство «переходов», запечатленных Евлампьевым, находятся недалеко от его собственного дома.
И все-таки нечто двинулось, рванулось в неизвестную сторону в столь размеренном творчестве чебоксарского фотографа. Будто «ПереХОД» обозначил на его пути, строго расчерченном на периоды и этапы, совсем иной, «переходный», период.
Любимые Евлампьевым Чебоксары тоже будто качнулись, оторвались от вечных песка и снега, пустырей и руин – вышли на некое (сотканное из вполне конкретных дорог) шоссе, еще пахнущее дорожными работами, и огляделись по сторонам, выбирая направление.
Любящий использовать в качестве моделей строго незнакомых и строго близких людей в их обрамлении, Евлампьев и здесь не изменил себе, отправив в путешествие по чебоксарским «зебрам» старого приятеля, чебоксарского фотографа Владимира Баркова. Обтекающие Баркова горожане, застигнутые с ним рядом определенным моментом в определенный день в определенном месте, тоже являют собой неизвестный как самому Баркову, так и автору фотографий, город, который предстает у Евлампьева в «ПереХОДе» довольно растерянной и пустынной декорацией, словно специально созданной для метафизических прогулок задумчивого человека. Хотя именно Барков чуть ли не впервые в евлампьевской практике «героя фотосерии» нарушает правила игры совершенной обособленности индивидуума в людском море или ручье (зависит от плотности населения) и даже зрительно вполне готов к увлекательному контакту в данной жизненной ситуации.
Еще один образ, не дающий покоя Юрию Евлампьеву – два волжских берега и их обитатели, -- так и просится в «упаковку» образов «ПереХОДа» в качестве очередного моста между людьми, идеями и фактами индивидуальной жизни. Однако на этих-то «очевидностях» и строится, по-моему, главная «не очевидность», ради которой и стоило гулять в оживленных местах или богом забытых окраинах: попытка объяснить и изобразить феномен жизненной перспективы. Ее открытые пространства и «затычки», то есть возможности и невозможности. Продуманность и спонтанность каждого шага, ясность и хаос сознания, искажение картины именно в процессе ее выпрямления и желания точных деталей.
Потому что закон перспективы прост как яблоко, упавшее на голову Ньютону. Неизвестно, что упало в свое время на голову романтику Делакруа, но он сформулировал этот закон природы таким образом: перспектива искажает изображение именно в силу ее точности.
Как теперь модно выражаться -- лучше не
скажешь.
3 августа 2004 г.
г. Чебоксары, Россия.
