Наталья Беркутова:
Цирковая арена и ее границы.
Кхм, кхм… Начинаем наше
цирковое представление…
Даниил Хармс
Фотозрение Натальи Беркутовой обращено к феномену коллективных действий, к диалогу между людьми, связанных общей профессией или интересами. Но в его «ритуалах» фотограф всегда переживает глубоко личные состояния, превращаясь из свидетеля в непосредственного участника. Балет, спорт, экскурсии в музеях, детские праздники — во всех сценах этих традиционных зрелищ Наталья Беркутова обнаруживает внимание к деталям, к контексту визуальной ситуации, к драматизму пластического диалога.
Серия «Цирк» фокусирует в себе все достоинства ее художественного языка, где прячется, таится интимное в отчетливо формализованной образности кадра. Композиции серии несут в себе культуру раннего авангарда, его крупные планы, где встречаются стратегии Пикассо и Родченко — взаимоотношения тяжелого и легкого, хрупкого и прочного, комического и драматичного, связанных нелинейным равновесием.
Остро реагируя на «игровую» драматургию цирка, Наталья Беркутова сохраняет его подлинные чувства человеческого единения, творческого согласия и взаимной поддержки. Фотограф открывает новые измерения в образности «странствующих гимнастов», внося в классические сюжеты независимые контрапункты, конфликты и их пластические разрешения. Усталость и отдых после выступления на арене раскрываются в ее кадрах параллельными горизонталями, формируя гармонический ряд со скрытой пропорцией. Ребенок, дочка клоуна, превращается в метафору часовой стрелки, скользящей по окружности циферблата — круглого батуда для тренировок. Поза жонглерши в пластическом парадоксе обретает знак победы — victory, становясь буквой V, декорированной игровыми шарами. Жонглер, манипулирующий тростью, создает реверс своей партнерши, складываясь в контур зеркальной симметрии знака «победы» — ?, открываясь его эхом и рифмой. Его шляпа, остановленная в движении как точка пластической фразы, напоминает нам о клоунаде с головными уборами в легендарной, пронизанной цирковыми цитатами, пьесе Беккета «В ожидании Годо».
Оптика Натальи Беркутовой естественно погружается в пограничные состояния игры и покоя — между непосредственным цирковым действием и жизнью за пределами арены. Она исследует паузы, их ритмическое чередование, пространственные «просветы», когда гимнаст, клоун ил жонглер попадает в ситуацию бескорыстия, не-действия, превращаясь в обычного человека, теряя свою функциональность. Сохраняя свои профессиональные атрибуты, элементы цирковой униформы и вместе с тем оставаясь в обыденной реальности, герои Натальи Беркутовой обретают особый статус «освобождения», где можно выразить свои чувства в жестах и пластики, не обусловленных искусством. Они застывают в своих органических волеизъявлениях, не подчиняясь энергии профессиональной необходимости, а освобождая свое тело от профессиональных причин и следствий. Их образы наделяются абсолютно иным качеством визуального, они открываются своими внутренними состояниями, той свободной эстетикой реального поступка, которую разрабатывал и утверждал в своих системах Дзига Ветров. Человек, возвратившийся в свое естество, его остаточные связи с предыдущей фазой, еще наполненной творческой игрой, его обращение к органике регулярных обычных и простых действий становятся особой темой в пластической драматургии Натальи Беркутовой.
Фотограф обнаруживает в своих «фотоувеличениях» священные ценности обыденного, заставляя нас обратить внимание на драгоценность мгновения, его уникальность, сдвигая сакральные смыслы великого искусства Цирка в соседний с ним мир повседневности. Этот контрапункт, парадоксальный монтаж за пределами кадра, внутри серии, соединяющие образы Цирка как сценического «высокого» пространства и образы его героев «по ту сторону арены», создает магию фотозрения Натали Беркутовой. В ее слоях выстраиваются мизансцены, способные удерживать одновременно внутренние и внешние стороны жизни Цирка, его гарантированную мужественность и беззащитную трогательность, его готическую устойчивость и его барочную изысканность, где артистизм профессии сливается с надежностью человеческих отношений, формируя идеалы целого не только в узкоцеховом понимании, но и в феноменальности «семьи» — рода человеческого.
«Цирк» в пластических импровизациях Натальи Беркутовой раскрывается свободным ритмическим дыханием, чередованием «да» и «нет», пульсирующей двоичностью, где царствует принцип согласия и гармонического идеала.
Виталий Пацюков
Москва, август 2008
