Работы Флор Гардуньо продолжают в мексиканской фотографии ту традицию, виднейшим представителем которой был Мануэль Альварес Браво, превративший фотокамеру в инструмент поэта. Флор Гардуньо – поэтесса фотографии. С помощью фотоаппарата она выходит за пределы прозаической обыденности, фиксируя на пленке впечатления, намеки и настроения. В ее изображениях люди и объекты преобразуются силой поэтической метафоры.
Фотографии Гардуньо кажутся подсмотренными, но не на городской улице, не в деревне и не в студии, а в каком-то глубоко личном измерении. Ее работы доносят до нас нечто, едва ощутимо мерцающее над пламенем «реального» мира.
«После публикации книги Witnesses of Time («Очевидцы Времени»), в которую вошли фотографии из поездок по Эквадору и Перу, я забеременела вторым ребенком. Это изменило мой подход к фотографии», – голос Флор Гардуньо резонирует типичным для нее сдержанным энтузиазмом эмоций, невыразимых словами. «Я решила вернуться к самому началу – к натюрморту и обнаженной натуре, работая в небольшой глинобитной пристройке к моему дому в Тепоцтлане в мексиканском штате Морелос и выкраивая для этого время среди материнских занятий. Зародышем следующей книги стали работы, снятые в интерьере и при естественном свете». Фотографии создавались в сарайчике для хранения инструментов, пристроенном к дому, а также в кухне и в саду. Эта книга росла и взрослела на протяжении десятилетнего путешествия по внутренним пейзажам и обогащалась опытом материнства. Книги похожи на цветы, и эта книга не что иное, как букет страниц. Каждая фотография в ней – откровенный взгляд на самые интимные ландшафты, но в них можно разглядеть и розы или орхидеи.
Да, Гардуньо фотографирует обнаженные тела, но в ее трактовке они превращаются в диковинные цветы. В своей домашней сфере она находит детали, обладающие беззастенчивостью, непринужденностью и подчеркнутой хрупкостью цветов. Цветы – это эмблемы, несущие в себе зашифрованное послание Красоты. Каждый цветок стремится донести до нас это послание.
«Моя дочка Азуль наблюдала за этой работой и участвовала в ней, – продолжает Гардуньо. – Нередко она приносила мне найденные ею объекты. Однажды она нашла удивительно красивую кость, похожую на скульптуры Генри Мура. Я сфотографировала эту кость вместе с буквой A. Для меня такое детское сотрудничество невероятно важно».
Гардуньо смотрит на мир глазами хранителя ценностей; точно так же видит его беременная женщина. Для нее все вокруг светится тайным обещанием завершенности и совершенства. Каждый плод, каждое тело переполнены красотой и излучают ее подобно звездам. Каждая форма выражает сокровенную природную силу. Гардуньо делится с нами женской сопричастностью тайным жизненным силам объектов и тел. Всё в этой книге оживляется силой плодородия.
«Я фотографирую своих подруг: такая работа подразумевает соучастие, которое возможно только между близкими людьми. Если между моделью и фотографом нет нежной симпатии, то подобная работа невозможна». Гардуньо утверждает, что из каждых десяти ее моделей семь становятся беременными. «Мои друзья начали шутить, что если вы хотите ребенка, то нужно поработать моделью для Флор Гардуньо. Одна из моих подруг очень долго не могла забеременеть, и кто-то в шутку посоветовал ей: «Пусть Флор тебя сфотографирует». Она пришла ко мне и сказала: «Я никогда раньше не позировала, но сделай мою фотографию. Посмотрим, сработает ли это». Для нее это было последней надеждой. Два месяца спустя она вернулась и сказала мне, что беременна уже полтора месяца. Похоже, что женщины, решающиеся позировать для обнаженного портрета, проходят через внезапное принятие своей женственности и своего облика. Они осмеливаются позировать и внезапно ощущают свою красоту и становятся самими собой. В них развязываются какие-то внутренние узлы».
«Другая модель забеременела, несмотря на то, что принимала противозачаточные препараты. Моя подруга из Аргентины была глубоко взволнована портретами беременных женщин. «Эти женщины кажутся мне очень трогательными», – сказала она. Вскоре после этого она тоже забеременела».
В глазах, которыми Флор Гардуньо смотрит на мир, светится радость ощущения себя женщиной. В каждой фотографии она говорит нам о счастье быть самой собой и о переполняющей ее жизни. Об этом свидетельствуют все ее работы. Можно сказать, что фигуры в ее обнаженных портретах полны мощной, но нежной жизненной силы, придающей их профилям сходство с изгибами белых лилий.
Для Гардуньо обнаженная натура – это некая первозданная субстанция, светящаяся изнутри материя, способная ощущать себя и проникающая в наш материальный мир из чувственной сферы.
Распускающийся цветок находит свое место в мире с деликатностью, близкой к нежности женского тела. Нет ничего более мудрого, более уязвимого и более смелого, чем эти цветы, которые словно пальцы, иногда грубоватые, иногда острые как жало, слегка касаются текстуры стены, или чем эти обнаженные женские тела под мясистым листом агавы или на деревянном тигре. Они словно литейные формы для света и духа, для первобытной субстанции, деликатно исследующей объекты и само пространство. До обретения формы они были потоками света или огня. Красота их контуров – это лишь результат действия жизненной силы, составляющей их сущность.
С другой стороны, мне всегда кажется, что цветы представляют собой самостоятельные и совершенные тела. Первыми телами в нашем мире были именно цветы. Германские поэты-романтики считали цветы вместилищами душ растений.
В фотографиях Флор Гардуньо цветы и женские тела кажутся высвобожденными органами восприятия. Нет ничего утонченнее и деликатнее лица цветка, обращенного к миру. Это воплощенное чувственное совершенство – одновременно глаз, ухо и открытая ладонь, папиллярные узоры которой ощущают красоту. Кисти рук и цветы в этих фотографиях постоянно меняются ролями.
Обнажаясь, женское тело раскрывается как цветок, неожиданно возникающий на стебле растения словно яркая птица, прилетевшая неведомо откуда. Обнаженные тела и цветы нередко идут рука об руку, как мгновенные откровения, как пиршества истины, свободы и нежности. Раскрывающийся цветок и высвобождающееся нагое тело врываются в реальность с внезапностью снисходящих ангелов, открывая нам невиданные краски, формы и ощущения.
Цветы 1
Цветы изобретают краски,
Начиная с оттенков камня и серо-коричневых тонов.
Хрупкие как сон,
Странные бордовые или индиговые Прометеи
С зелеными пальцами.
Фундаментальный прорыв в неожиданное,
Свежее бытие,
Изобретающее себя само.
Роза пытается рассказать нам о внутреннем богатстве, скрытом от поверхностного взгляда, а калла говорит с нами о священном спокойствии. В работах Флор Гардуньо женские груди, даже не идеальные, обретают мягкость цветов магнолии. Если объекты и вещи говорят с нами, то цветы скорее поют. В растительном царстве цветы служат музыкальными глаголами Духа.
Цветы – это благоухающий синтез утонченных энергий. В каждом цветке воплощаются роскошь жизни, желания, мечты и поэзия. Ничто так сильно не свидетельствует о божественном всемогуществе, как цветок, раскрывающийся на растении.
Флор продолжает: «Эта коллекция работ стала результатом дружеского соавторства. Некоторые женщины сами искали позы для собственных фотографий. Они создавали скульптуры самих себя, творили свои собственные образы».
В наиболее традиционном мужском подходе к передаче женского начала цветы символизируют ту невыразимую женственность, что проявляется в глазах и женской коже, светится изнутри женщины и витает вокруг нее. Похоже, что только цветами можно отобразить женственность. Обнаженное женское тело мы воспринимаем всей полнотой своего существа. Перед ним невозможно оставаться равнодушным и неуязвимым – оно неизбежно пробуждает наши чувства, срывает защитные покровы и преобразует нас в букеты эмоций.
Женскому глазу цветок говорит о самом главном – о неразрывной связи природного начала с красотой. В каждой розе или гардении жещина видит тайное зеркало; внутренняя красота бытия отражается в лепестках и венчиках. Ее нагое и уязвимое тело, доверчиво прекрасное, хотело бы существовать столь же свободно, как это доступно цветам. Именно цветы убедительнее всего говорят нам об уверенности, которую можно обрести, восстановив контакт с нашим внутренним существом. Мы начинаем ощущать себя самими собой и замечаем подлинные формы, в которых перед нами проявляется жизненная сила.
В работах Флор Гардуньо есть невероятная глубина эмоций. Флор говорит нам о способности раскрываться до самого ядра, о полном приятии жизни и о возможности чувствовать и воспринимать мир со свободой, которая сродни ощущению крыльев за спиной. Под легкими касаниями ее взгляда изображения обретают волнующую, почти эротическую силу. Ее фотографическое зрение обладает уверенностью тактильного ощущения.
Но ей знаком и другой мир – внутреннее пространство сновидений. Это видно из автопортрета с непричесанной, почти сломанной куклой, стремящейся к высвобождению своей красоты и желающей раскрыться словно цветок. Обнаженные портреты, сделанные Флор Гардуньо, несомненно являются вместилищем женской души, выполняющей упражнения, необходимые для свободного и счастливого превращения в цветок. Благодаря этим фотографиям, мы начинаем понимать, что есть много путей к обретению крыльев.
Оскар Уайльд сказал, что лишь духовности по силам создание собственной формы. И эти обнаженные портреты кажутся загадочными потому, что они абсолютны персональны. В них тайна жизни открывается через личную свободу. В 5-м веке до Рождества Христова в аттической скульптуре изображения богов воплощали стандарты красоты нагого тела. Своей обязательной гармонией пропорций они выражали веру в установленный Аполлоном небесный и музыкальный порядок. Но обнаженные фигуры Гардуньо скорее похожи на языки пламени, на дерзкие вмешательства Прометея, чем на символы Аполлона.
«Нет, мне не интересны безупречно правильные фигуры» – продолжает Флор. «В этих фотографиях я хотела показать не модельные идеалы, а реальные женские тела. Я работала и с профессиональными моделями, но из этого, как правило, не получалось ничего интересного. Фотография всегда выявляет в вещах и людях неизвестные нам ранее аспекты».
Несовершенства этих тел не мешают им быть по-настоящему красивыми. Возможно, что именно индивидуальность делает их еще прекраснее. И они кажутся более открытыми, чем безупречные тела профессиональных моделей. Мы слышим неповторимые голоса тел, выражающих себя в работах Гардуньо и волнующих нас магией подлинной близости.
Как заметил Кеннет Кларк, в английском языке слово naked (нагой, голый) несет отзвук беззащитности и беспомощной открытости, тогда как nude (обнаженный) передает идею прекрасного и сбалансированного человеческого тела. Именно термином nude (обнаженная натура) обозначают художественные изображения обнаженных тел.
В работах Флор Гардуньо мы видим высокие образцы художественной обнаженной натуры. Перед нами не замкнутые в себе прообразы, скованные броней вневременного совершенства. Нет, ее нагие модели реальны и ранимы, но от этого не менее сильны. Они на пути к поэтическому сотворению самих себя.
Цветы 2
Музыка и звезды
Воплощают в реальность формы.
В них наш слух танцует с цветами.
От красок мы узнали,
Что видели не все
Цвета, что слышали в песне.
Мы хотели танцевать
Под переливы
Цвета.
Карлос Фуэнтес
