Выставка предоставлена галереей Art of Foto (Санкт-Петербург)
Нельзя сказать, что другие фотографы это не снимали. Снимали многие, а некоторые спекулировали на этой теме.
Но для Эмиля она органична и по-настоящему своя. Надеюсь, это то, к чему он шел долгие годы.
Он не ищет в своих героях русский дух, который спасет Россию. Вместе с тем, он и не обвиняет их в пьянстве или разрухе. То есть, в его снимках нет политики, нет ответов на стандартные вопросы. По духу, по подходу его серия, скорее, похожа на то, что искал В. Сёмин, снимая в России.
Без спешки, не навязывая свое, он ищет смысл в этой на первый взгляд простой и непритязательной жизни. Очень важен ему этот смысл.
Александр Лапин, «В поисках смысла», 2010
Серия возникла в результате многочисленных поездок по разным областям России. Это наблюдение за жизнью обычных людей, их отношением друг к другу и к месту, в котором они живут. Провинцию я снимаю уже много лет, это, пожалуй, основная моя тема. Я живу рядом с Москвой, но мало в ней фотографирую и при любой возможности стараюсь уехать подальше, в какой-нибудь небольшой городок или село. Там и ищу сюжеты для фотографий. В жизни провинции есть свое очарование, которого лишены крупные города.
Для меня провинция – это место, любовь к которому связана с детскими воспоминаниями. Всякий раз, когда оказываюсь далеко от столицы, словно восстанавливаю связь с прошлым, с домом бабушки, с местом, где прошла часть жизни, где впервые взял в руки камеру. Едва уловимые, но такие знакомые оттенки, запахи или звуки оживляют воспоминания, настраивают на нужный лад. Возникает резонанс между внутренним состоянием и внешним миром. Даже новое место, становится чем-то родным, а люди, живущие в нем – знакомыми. И часто достаточно встретиться взглядом с человеком, чтобы без слов наладить контакт.
В селе Зубарево Ярославской области я фотографировал молодую пару паломников, которые лежали в обнимку на траве. Снимал без спроса, подойдя почти вплотную, а они, хотя и заметили, что я снимаю, не стали возмущаться и не задавали никаких вопросов. Мы вообще не сказали друг другу ни слова, но я почувствовал их молчаливое согласие.
В России, как ни в какой другой стране, остро чувствуется дистанция между столицей и провинцией, центром и периферией. В русском языке само слово «провинция» приобрело специфическое значение – это «вся страна, за исключением столицы». Когда уезжаешь из Москвы, словно пересекаешь границу между разными мирами, изменяется ощущение пространства и ощущение времени. В огромном городе пространство замкнуто, зажато стенами домов, а время сконцентрировано, его мало, его всегда не хватает. В провинции, наоборот, пространство становится безграничным, оно раскрывается до горизонта, а время замедляет свой темп, течет, словно по инерции. Этот замедленный ход времени иногда передается на фотографиях, и тогда мальчишки, которые крутят на качелях «солнышко», навсегда застывают вверх тормашками над землей. Движение словно останавливается в наивысшей точке, время замирает.
В провинции хочется ходить пешком. Чем больше пространства, тем больше работы для ног. Чем медленнее идет время, тем меньше желание спешить. И не важно, куда ты идешь в поисках кадра, просто идешь в сторону горизонта. Важен процесс поиска, а удача – вещь непредсказуемая. Иногда мне везет, и я нахожу необычные ситуации или встречаю интересных персонажей. В Козьмодемьянске столкнулся с мужиком, несущим на плечах чугунную раму от печной дверцы. На протяжении нескольких улиц преследовал его и снимал на ходу, не отрывая глаз от видоискателя, пока он, наконец, не сбросил на землю свою тяжелую ношу. Потом он мне что-то рассказывал, а у меня перед глазами все еще оставалась его ссутулившаяся спина, заключенная в раму, и уходящая вперед дорога.
Обыкновенная провинциальная жизнь кому-то может показаться серой и скучной, а кто-то, наоборот, находит в ней то, чего нет в больших городах, – близость к земле, к природе, спасение от городской суеты. И люди здесь живут другие. Да, они лишены столичной хватки, их запросы гораздо скромнее, но при этом они какие-то настоящие и открытые, в их искренность веришь.
В селе Гаврилово Архангельской области пару часов просидел с подвыпившими мужиками на крыльце. Они балагурили, смеялись, травили байки, а я снимал. Отснял несколько пленок и только потом при отборе понял, что мне в очередной раз улыбнулась удача. Среди множества дублей нашелся тот единственный кадр, в котором веселые мужики на мгновение задумались, ушли в себя, будто бы стали другими людьми.
На берегу Рыбинского водохранилища рядом с селом Мякса Вологодской области фотографировал играющую девочку, которая перепрыгивала через волны. Движение в пол-оборота, неуклюжий жест раскинутых рук, наклоненные ветром кусты, и в ответ им развевающийся подол сарафана – вот, пожалуй, и все, что можно сказать об этой фотографии. Но вместе с тем есть в ней что-то неуловимое и недосказанное, какая-то тайна, которую не получается объяснить словами. Да и нужно ли что-то объяснять? Я хотел бы навязывать как можно меньше, чтобы зритель отыскивал смысл самостоятельно.
