Два автора, Масленицын и Чежин, живущие один – в Москве, другой – в Санкт-Петербурге, делали фотографии, снимая на пленку.
В октябре, ноябре, декабре 2020 года.
Снимали по заданиям, отправляемым друг другу электронной почтой. Согласовав простые правила. Одно задание – один щелчок фотоаппарата.
Всего 36 кадров для ч/б пленки тип 135. И, соответственно, 36 заданий было отправлено и 36 получено.
В тексте указывались дата и время исполнения задания и описывалась сцена, предлагаемая для съемки. Всякие обсуждения запрещались.
Только: прочитанные слова – нажатие на спусковую кнопку. При этом вменялось не заглядывать в видоискатель, камеру держать у пояса в вертикальной плоскости, или в горизонтальной, объективом вверх/вниз.
Каждое отправляемое задание было ответом на полученное. Временной промежуток между съемками составлял 2-3 дня.
Результатом работы стали две пленки по 36 экспонированных кадров, которые и прикладываются как документ непрерывности работы.
Номера кадров соответствуют номерам заданий.
Результатом сотворчества стала книга «МАСЛЕНИЦЫН-ЧЕЖИНУ ЧЕЖИН-МАСЛЕНИЦЫНУ», изданная Студией bolla. Купите книгу на сайте Студии bolla.
О книге
КОГДА ДВА, НЕМОЛОДЫХ УЖЕ, ЧЕЛОВЕКА ДОГОВАРИВАЮТСЯ ТАЙНО И ШЛЮТ ДРУГ ДРУГУ ТАКИЕ ПОСЛАНИЯ, ЭТО УЖЕ О ЧЁМ-ТО ГОВОРИТ.
ПРАВДА НИКОМУ, ДО ПОРЫ, НЕИЗВЕСТНО О ЧЁМ ГОВОРИТ, И КТО ЭТО ГОВОРИТ. НО ГОВОРИТ ПОСТОЯННО. ЭТО ЧУВСТВУЕТСЯ. НЕВОЗМОЖНО СЛОВО ВСТАВИТЬ, ПОТОМУ ЧТО НЕИЗВЕСТНО КУДА ВСТАВЛЯТЬ.
НЕПРАВДА ЛИ, СТРАННОЕ ЗАНЯТИЕ ДЛЯ ДВУХ, НЕМОЛОДЫХ УЖЕ, ВОБЩЕМ-ТО, ЛЮДЕЙ. ВОТ ТАК ВОТ ПРОСТО, ПО ПРОСТОМУ, НО ТАЙНОМУ СГОВОРУ.
ТУТ ВОПРОСЫ ТИПА «ЗАЧЕМ?» УЖЕ КАК-ТО НЕУМЕСТНЫ. ПОТОМУ ЧТО ТАЙНА. А ПРО ТАЙНУ НИКТО НЕ ЗНАЕТ.
А ЕСЛИ НЕ ТАЙНО? И ПРО ЭТО ТОЖЕ НИЧЕГО НЕ ИЗВЕСТНО. ПОЭТОМУ ВЫСКАЗЫВАТЬСЯ НА ЭТОТ СЧЁТ КАК-ТО НЕПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНО. ВЕДЬ НЕИЗВЕСТНО, ПЛОХО ЭТО, ИЛИ НАОБОРОТ...
Юрий Хариков,
сценограф
10 августа 2022 года
Художественный проект
спи/SPY АГЕНТура
Культурная экспликация
алекс — юстасу****маслениц*ын-чеж*ину****чеж*ин-маслениц*ыну
Полученное задание
Спонтанное исполнение
Одиночное действие
Коллективное бездействие
Спонтанное задание — что в голову пришло, или что в голове засело/осело, или планы операции проведения, завершения, или результат проектного действия, или запланированного изоляционного бездействия. Работа мысли. Реализация. Реализация проектного задания. Раскрытие замысла, исполнение прочтения и прочтенного, при наличии общего замысла и обобщающего. Ожидание.
Ожидание результата и ожидания от результата, подгонка получившегося нечто к результату и ничто как результат. Испорченный телефон. Игра. Исправленный телефон, но идиолектический смысловой шум. Игра. Манипуляция пространством, и поиск точки и точек совпадения художественных вселенных, как смысловых, когникативных построений и опять — ожидание, ожидание ожиданий. Вне коммуникационного взаимодействия и репродуктивного-полезного всплеска сопоставлений. Это работа с манипуляционными полями и агентами. Агентами и агентами воздействия, агентами под прикрытием, агентами под карантином и в изоляции.
Изоляция. Два идиолекта вне контекстуального давления социума и социолекта. Опыт отрыва единицы от единицы порождает непредвиденные последствия для непрерывного социального нарратива. Вкл./Выкл. Выполненные задания выстроены в единый отчет — художественный проект, опубликован, материал зашит в дело — переплет — книга двух художников. Но...
Художественное произведение, или произведение искусства, становится в ходе развития действа процессуальным, так как только процесс — прочтение отчета об агент*урном взаимодействии в целом становится смыслом проекта. Нет отдельной единицы/единиц — есть процесс познания целого (отчета-книги — начало-конец) через множество упорядоченных, зафиксированных и выстроенных в ряд единиц вербального и визуального текстов. Сам артефакт становится действием, эфемерным, в меру вразумительным, не тактильным, но это — считываемая партитура. То есть, как и в матрице музыкального произведения, в этом проекте присоединяется к статике визуального произведения искусства категория движения. А стало быть — время и длительность, ритм. То есть, в процессе работы с проектом — постижении — прочтении, смотрении, размышлении, ожидании, звучании не звучащего, становятся важными длительность и терции, стаккато и легато, ритмичность вкл./выкл., звуки и паузы. Ожидание.
Ожидание задания. Попытка не рефлексивного исполнения, попытка не искать смысл, но создать смысл-штрих, вне тотального кодирования и подозрения, координирования, но создание знакового ощущения обращения как обобщения общественного пространства. Время как единица исполнения и время как процесс ожидания, время в длительности прочтения всего целого до создания этого целого или нового целого.
Записки и воспоминания агента-спи. Публикация разрешенного отчета и контексты, вырванные из контекстов. Книга комиксов, книга лубок, книга вырванного контекста и вывороченного смысла. Отрывочность, бессмысленность, ощущение вырванности — твое собственное (зрителя) из какого-то контекста... и трепетное желание взять и «почитать» снова, сначала, с середины, с конца, желание порассматривать картинки снова и снова, и опять всё-таки считать какие-то смыслы, и уловить подстрочные знаки, и наделить что-либо ложным и собственным смыслом. Процесс незавершенный и мучительный, как недочитанная книга философская, детективная, как недочитанное письмо или телеграмма — все что-то мешает довести дело до конца, но мучение от незавершенности действия приводит к выставленному в памяти маячку-флажку. Воспоминание о недоделанности и не завершенности действия будоражит, как событие, без которого точно и в собственном жизненном движении невозможно поставить точку — уйти с миром, пойти дальше с миром и благостью. Застрявшая кость в воспоминании — дочитать, дописать, доволноваться, найти предел бесконечной прямой, синусоиды и ее функции, докопаться до истины меж многих пикселей, отсутствующих в прямой серебряной или не серебряной, но классической фотографии, пленочной и черно-белой.
Идиоряд и видеоряд. Идиолект и идиолект. Совместить несовместимое и прочесть недописанный роман с бытием во всех его недоказуемых обстоятельствах.
Данное произведение — процесс. Но процесс и создания, и прочтения. Художники создали новую разновидность искусства — идиографику, где идиолект, сталкиваясь с другим идиолектом, и сообразовываясь с визуализацией смыслового языкового задания, рождает языковое запечатление только внутреннего индивидуального образного сложившегося знакового системного пространства «Я» художника — его идиолекта, как идиографии.
Прелесть произведения искусства не в качестве и количестве зацепок и означающих симулякров и нарративов, прелесть произведения искусства в возможности не решить головоломку, квест, задачку, доказать теорему или обнаружить аксиому и удивиться этому. Прелесть — в возможности насладиться и почувствовать, испытать эмоциональное соединение с космосом художника, в который он разрешил доступ и опрокинул этот космос на зрителя, ощутить пространство духа и получить искомое духовное удовольствие.
И произведение искусства М/Ч-Ч/М родилось и окрепло в книге как в процессе постоянного к ней обращения, приобщения к решебнику жизненных задач и не решению их, ибо решений не может быть, ведь на каждое слово, дело и мысль — свои дела, слова и мысли, у каждого приобщающегося свои. Это не диалог — сказал — ответил, и даже не соревнование — у кого лучше ответик, это идиолектические штудии в бесконечности, где не кратность только в единице, в новой и новой единице. Книга-проект и ее идиографика в бесконечном требовании ее открыть и перелистать.
Настольная книга, записная книга, книга заданий и ключи к решению-выполнению задачек по конспирологии в эпоху тотальной изоляции и в эпоху тотальных перемен парадигм и установок. Секретная художественная агентура раскрыта и определена — художник — художнику, зритель — зрителю, и в результате — полилогос — книга для настольного чтения, книга-партитура, книга — напоминание. Инструкция. Раскрытая книга. Libro aperto. LIBRUM APERITE
главное — не сжечь после прочтения
Мария Шейнина,
искусствовед
15 августа 2022 года
Семь дощечек мастерства или рабочая тетрадь по теории вероятности
Ничто так не тормозит, как безграничность возможностей. Приводит в оцепенение, ужас, и как следствие, расфокус. Два Мастера игры, оба — пространственно-временные субъекты, обнаружившие себя в конкретной системе координат. Возможно, мы не узнали бы об этой игре, если сами игроки не показали бы нам точку фокусировки. Будь в игре измерений больше, чем длина, ширина, высота, время и самоирония, — мы не смогли бы в понятных «евклидовых» метриках обнаружить результат их взаимодействия. Игра ведется по земным правилам, перед нами осязаемый объект — книга.
Выбор простых в исполнении правил позволяет в темноте двигаться мелкими шажками. Даже когда вообще не ясно, куда двигаться и как. Жизнь в эпоху больших потрясений — это танец во мраке и новые, неизвестные ранее модели поведения с соблюдением дистанции. Но постепенно глаза привыкают видеть в темноте и начинается игра.
Танграм — это игра, где необходимо собрать целую фигуру из семи дощечек. Фигура обычно задаётся в виде силуэта или внешнего контура. Часто используется как прием мнемотехники для тренировки памяти и строится на ассоциациях. Перед нами взаимодействие двух Мастеров игры в танграм, где внешний контур — это фотокадр. Участниками четко соблюдаются два базовых условия, без которых игра лишена смысла. Первое — для построения фигуры необходимо использовать все дощечки танграма, или таны. Второе — фигуры не должны накладываться друг на друга.
Таны, те самые семь частей целого: черно-белая пленка (её свойства), время (подробно отмеченное в задании друг другу и данное на выполнение задания), расстояние (между двумя участниками игры), система вопрос-ответ (сигнал), личностное содержание (или проще личность игрока), отсутствие возможности комментариев и обсуждений (молчание) и выбранный канал связи (электронная почта).
При составлении всех семи танов складывается конкретный кадр, один танграм. Каждый участник ждет ответа прежде чем получить новое задание и не прекращает игру. Так как части танграма — пространственно-временные, то и результат мы видим в соответствующем объеме. Внешний контур в физических очертаниях — две отснятые пленки и отпечатки. Внутри — наблюдения. Густые, застывшие, как желе. Если тронуть объекты, люди, деревья, предметы нехитрого быта, начинают раскачиваться и гудеть. Ощущение сна и смутных воспоминаний прошлого. Чья-то любовная история (думает зритель, но кто знает?). Ворох цитат, геометрия окон, «маленькие числа» — слоники, книга, — отвлеченная, бесконечная, абстрактная книга на подоконнике не менее абстрактного окна. Книга, «о содержании которой мы не знаем, но начинаем догадываться».
Структура игры
Тан 1. Время
Точное указание времени съемки в задании — дата, месяц, время суток, вплоть до часа, напоминает о четырехмерном пространстве-времени и теории относительности. Приходится к осям трехмерного пространства добавлять ось пути, пройденного лучом света за промежуток времени от начального события.
Тан 2. Сигнал
Когда корабли подают сигналы на большую землю? Три удара через короткие промежутки, три через более длинные, и снова три через короткие. Потом пауза.
Тан 3. Личность
Перед нами Мастера игры. Их двое. Важен набор хромосом каждого, личностное содержание человека, его индивидуальность, история, отпечатки пальцев, цвет волос, материал подкладки у пиджака и ворс свитера. Все пять чувств и шестое в придачу.
Тан 4. Молчание.
Доверие «Когда нужна пауза — молчите». Важно взаимное и безоговорочное принятие правил игры. Принятие изменений после изменения правил. Какова вероятность ошибки и наложения одного тана на другой? Что подскажет теория вероятности?
Тан 5.
Канал связи Бесконтактное сообщение можно было доставить голубиной почтой. Но голуби тоже оказались на карантине. Электронная почта автоматически зафиксировала исходящие и входящие данные — когда получено письмо, от кого, во сколько...
Тан 6.
Расстояние Участники эксперимента до самого его окончания сохраняют достаточное расстояние, чтобы не встретиться во время проведения опыта. Петербург и Москва абстрактны, но важны, так как присутствуют в подлинной личности каждого игрока.
Тан 7.
Фотопленка Физический носитель с прозрачной подложкой и эмульсией. Имеет количественное ограничение. Каким-то образом вмещает в себя личное, индивидуальное, пространственно-временное.
Зачем в эпоху эпидемии придумывать себе новые ограничения, хотя они и так являются частью бытового устройства? В чем смысл такого взаимодействия?
«БА-БУ-БЫ...» В школьном учебнике по иностранному языку в конце каждой главы повторялось упражнение, в котором необходимо было убрать лишнее из множества. Убрать лишнее = выделить существенное. В какофонии, в лязганье и неблагозвучии. В информационном поле, где никто уже не озадачен раздельным сбором мусора и экологичностью, появляется язык-насмешка, язык-ирония. Один из самых коротких искусственных языков — токипона. Язык, созданный на основе простых понятий, фокусирующийся на добре, мире и гармонии. Другой пример ограничения — энсо. Популярный символ в японской каллиграфии. Многие каллиграфы ежедневно изображают его, практикуются часами, составляя таким образом свой «духовный дневник». Мы регулярно сталкиваемся с теорией ограничений в действии — будь то ямб или анапест. Тех ограничений, которые ведут к осмысленной простоте и точности, и возможно, к духовной аскезе.
В игре, которая предложена нам двумя Мастерами, важно наблюдение. Невозможно собрать фигурку птички, если не знать, где у нее находится голова, а где хвост. Молчаливое наблюдение связывает все детали танграма в единую форму.
В игре, задуманной Андреем Чежиным и Александром Масленицыным, именно наблюдение за собой в конкретный момент времени и пространства оказывается существенным. Где я? Жив? Как не потеряться в системе координат? Как отправить сигнал другому? Зрителю представлен своеобразный ключ — руководство по самодисциплине и наведению на резкость.
Теория ограничений помогает найти алгоритм и как можно точнее передать личное наблюдение на любое расстояние, по любому каналу связи. Точность сигнала зависит от чистоты эфира. Точность сигнала может спасти чью-то жизнь. Чем проще и понятнее правила, тем чище сигнал.
Елена Коваль
19 августа 2022 года
Я знаю Элвиса! Он поёт каждый день перед американским баром на Сретенке: такой живой, такой пластиковый, и вот — у Масленицына. Я знаю Мальчика Писа, горящего перед бельгийским кафе на Невском, и вот — у Чежина. Они перемигиваются, Пис и Элвис, как и два автора.
Способ письма, обмен сообщениями, невербальная коммуникация: что такое фотография? Она возникает тогда, когда бы всё можно сказать словами, но ничего сказать и нельзя, потому что слова не отражают. Задание выполнено, но не впрямую — весомо, топорно, репортажно, а намёками, снами, рябью по плёнке, цепляясь за звуки, призвуки, отзвуки...
Отражения в двух зеркалах, расставленных на расстоянии в 650 км, преломляются. Тут и туман утренний, маска на морде, и пыль истории, замковые зубцы, государева дорога Россия (М-10) между ними, двумя. И Александр Николаевич Радищев — водка, ветер, клопы, крепостное право, великий эксперимент, девки. Всё это где-то в воздухе висит, харкает придорожными тенями, пахнет мраморными слонятами, выглядывает из-под веера в ванне, как вуглускр Достоевский.
«Перед художником не стоит никакой задачи», — пишет Масленицын — Чежину. «Не стой, как школьник у борделя», — отвечает Чежин — Масленицыну. Хотя у писем вроде есть последовательность, и она вроде жёсткая, временная, но на деле — иллюзия нарратива: не линейный текст, но гипертекст, куски которого можно перемешивать, комбинировать, сталкивать и разводить. Хотя у снимков вроде есть композиция, но она случайна, ненавязчива, отпупна, бери и переделывай (не хочу!). У сна нет диалектики. Только приметы, мотивы, знаки.
Иногда анекдот, иногда загадка, иногда исповедь, а бывает, что и цитата. Когда два я сталкиваются на одной тропинке, то поучается как-то двояко поначалу. Но два разных стиля, два речевых потока сливаются в один понемногу. Дрожит марево отражений — то ли Эрмитаж, то ли полуподвал с мышами и Лолитами.
В приличном доме должны быть часы, которые никогда не ходят точно. Потому что нет ничего точнее, чем неточные часы, когда речь идёт о Родине слонов.
Секретный билет начальника вокзала, который утром не знает, в какой поезд сядет вечером, но все равно каждый день ровно в семь заступает на службу. Галлюцинация. Одна на двоих.
Михаил Сидлин
20 августа 2022
