Алексей Колмыков родился в 1961 году в Москве. Всю эту жизнь занимается фотографией. В 1981 году с отличием закончил Московский политехникум им. Моссовета. В течение двух лет работал фотохудожником на киностудии «Мосфильм», затем в Центральном музее революции СССР и во Всесоюзном центре традиционной культуры. С 1991 года работает как свободный художник. Принимал участие в учреждении Союза фотохудожников России. В 1986—1991 годах сотрудничал с журналом «Декоративное искусство СССР», издавал совместно с И. Уваровой номера «Серебряного Века». В этот же период работал с театром Питера Шумана «Bread and Puppet» во время их гастролей в России. В 1990—1991 годах участвовал в создании журнала кукольных театров «Кук-Арт». С 1989 года принимает участие в создании спектаклей синтетического театра М. Хусида и Ю. Соболева в Челябинске и Санкт-Петербурге. В настоящее время разрабатывает ряд программ по традиционной культуре и социальной этнографии, работает в театре и в рекламе.

Последние фотосерии Алексея Колмыкова связаны с художественным исследованием в области технических возможностей камеры Polaroid. Эксперименты с передачей фактуры и формы предметов, напоминающие опыты поп-арта, трансформация образов при переводе их в несвойственный изображаемым предметам масштаб, эффекты наложения фотоизображений на нетрадиционную основу, возникшие из идеи детских «переводных картинок», — это лишь некоторые приемы, определяющие стиль работ автора.

В художественной жизни Москвы имя Алексея Колмыкова стало обращать на себя внимание в конце 80-х-начале 90-х годов. Это время, когда в пространстве постсоветской фотографии обозначилась «новая волна», связанная с освоением новейших течений фотоискусства. Среди молодых фотографов своего поколения Алексей выделялся темпераментом и артистичным отношением к жизни. В круг его творческих интересов попадают самые разноплановые явления. Он сотрудничает с журналами и театрами, пишет маслом, реставрирует иконы, ремонтирует фотоаппараты при помощи топора, тем же топором строит для своей семьи дом, вдохновенно готовит кушанья по старинным рецептам… Но при этом главное в его жизни — Фотография.

В авторской коллекции около шести тысяч фотографий. Кажется, что поводом для съемки может оказаться любой момент, любая точка витального потока, «с безумной силой и радостью» влекущего художника по улицам городов, по заброшенным деревням, по аллеям старинных парков или по причудливому ландшафту собственного письменного стола. Излюбленные жанры — натюрморт, акт, пейзаж. Но приверженность определенным художественным приемам стирает между ними четкие границы. Благодаря крупным планам и съемке в упор изменяется масштаб. Загадочные ракурсы и кадрировка заставляют предположить, что фотограф свободно парит в воздухе, а тела и предметы преодолевают силу тяготения. Так реализуется некий универсальный способ виденья. Язык художника свидетельствует об интересе к разным направлениям фотоискусства. В его стиле сплавлены изысканность А. Мухи, лаконичность Э. Уэстона, экзистенциальные опыты Й. Судека.

«Коллекция непрерывных опытов» — серия, принесшая Алексею Колмыкову первое признание, — свободно сочетает штудии обнаженного женского тела, «обнаженные тела предметов» и своеобразные натюрморты-пейзажи. Все фотографии были сняты антикварной камерой на старых стеклянных негативах (кстати, ровесниках автора). Сделанные контактом маленькие отпечатки-окошки открываются в обширное пространство черных и белых полей. Случайные штрихи: трещины расколотого негатива или облезшая по краям эмульсия — включаются в художественную ткань, расширяют семантическое поле этих предельно простых, на первый взгляд, работ. Окружающий мир явлен в архаической цельности и полноте, не признающей различия между одушевленным и неодушевленным, природным и рукотворным, большим и малым, прекрасным и безобразным… А фотограф в этом мире — маг, способный превратить живого человека в каменное изваяние, а в камень вдохнуть жизнь. Из обычной луковицы выстроить купол храма, а из груды битого стекла извлечь целый сноп волшебного света.

В ремесле фотографа есть что-то от вечных поисков алхимика. Мир вокруг полон чудесных тайн и превращений. Но нужен особый взор и невиданный состав веществ, чтобы это обнаружить. Техника чистой фотографии часто оказывается слишком проста и груба. Отсюда любовь к техническим экспериментам. Это могут быть замысловатые способы печати или окрашивания негативов, обнаруженные в заброшенном справочнике или сочиненные в порыве вдохновения. Сложное тонирование отпечатков. Съемка самодельной камерой… Экспозиция длиной в целый световой день… Но художник не механически подыскивает форму, а интуитивно выбирает способ для «окончательной реализации и воплощения» образов, которые «прорываются через глаза в нашу реальность».

Еще несколько лет назад моментальная фотография камерой Поляроид вызывала немой восторг не только у любителей, но и у профессионалов. Сегодня многие уже ста ли счастливыми обладателями забавной игрушки. Но среди российских фотографов первым и единственным, кто стал всерьез исследовать художественные возможности технологии Поляроида, оказался Алексей Колмыков.

К 1993—1995 годам относятся опыты с IMAGE TRANSFER и формирование цветных циклов «Книга раковин», Листы листов«, «Ню». Их объединяет единый мотив: постепенное убывание, растворение формы, — будь то прекрасные, лиричные ню, совершенных очертаний раковины или беззащитный зеленый листок. Впрочем, движение может быть прочитано и в обратном направлении: как восстановление образа из небытия, проявление невидимого. Работы балансируют на грани фотографии и графики, предлагая зрителю своеобразную визуальную интригу. Фотографическая техника фактически используется как элемент языка художественного произведения.

Современный художник редко так непосредственно связывает свое душевное состояние с характером работы и выбором средств. Можно только догадываться, почему радостные опыты с цветом уступили место достаточно жестким монохромным натюрмортам. Кажется, вниманием полностью овладели старые пробки, сплющенные жестянки и кривые гвозди. Сам по себе перенос банального неэстетичного в область художественного — сюжет, многократно отработанный авангардным искусством, начиная с поп-арта и вплоть до сегодняшнего дня. Колмыков не фотографирует то, что «неожиданно» попало в поле зрения. Из «случайного мусора» создается своеобразная инсталляция, которая затем переносится на фотопленку, с применением световых эффектов. Прозаичность предметов полностью опровергается внушительным размером (100 х 130 см) и благородной графичностью отпечатков. Строгая гармоничная композиция, погружение предметов в чистое абстрактное пространство и предельная эстетизация фактуры полны радостного пафоса открытия невиданного. Взгляд художника меняет сущность предмета, вызывая к жизни новые объекты. А теплота и юмор, с которыми репрезентированы «новые герои», превращают помятые жестянки и пробки в существа с характерами и даже взаимоотношениями. Кажется, они глядят на зрителя с любопытством и некоторым вызовом… В любви к вещи сплетаются деловитость ремесленника и созерцательность философа. Видимо, это и позволяет преобразовать ржавый гвоздь и втулку в тему для медитации. Импульсивность натуры и жадность к жизненным впечатлениям словно притягивают неординарные сюжеты и проекты.

Но кем бы и чем бы ни был увлечен Алексей Колмыков: этнографической экспедицией или подводными лодками — одному жанру он предан всегда. Съемке обнаженной натуры, наверное, отдана большая часть времени, труда и вдохновенья.

Женское тело представляется частью прекрасного, созданного свыше мира. Его ясные формы и гармоничная пластика ассоциируются скорее со скульптурой, чем с живой натурой. Но нежный, окутывающий свет придает им теплоту и эротизм. Параллельно с классически выстроенными сериями существуют сумрачные напряженные этюды. Камера фиксирует угловатые ракурсы, жесткую пластику и неэстетичные позы, но зрителя привлекает в них экспрессия и ритм. Между двумя этими полюсами развивается вся драматургия бесчисленных ню. 
Вариаций великое множество, но далеко не все равноценны… Интересны фотографии, остроумно обыгрывающие стилистику модерна, внутренне близкую художнику. Сюжет выстраивается вокруг зеркала — символа тонкой грани двух миров. Живой человек и отражение, реальность и зазеркалье вступают в кокетливую игру, оставляя зрителю полную свободу сложить из плоского силуэта и ускользающего отражения цельный образ.

В серии «Error in re» многократное повторение воспринимается синонимом его многозначности и неуловимости. Фигура словно силится выпутаться из сети оплетающих ее отражений. Вполне декоративные и бессюжетные фотографии наполняются драматичной для современного человека темой поисков своего «я».

Длительная работа в театре привнесла в съемку обнаженной натуры определенные сценические мотивы. Многие серии строятся как пластическая импровизация с предметом. В руках модели может оказаться шарф, а могут и пружины какого-то механизма, но чаще всего — театральная маска. По ощущению художника, играя с маской или спрятавшись за ней, натурщица чувствует себя более свободно и раскрепощенно. И это дает возможность в какой-то момент уловить за внешней личиной-имиджем подлинное лицо…

Современная художественная практика заставляет довольно жестко следовать избранной теме, приему или концепции. Однажды нащупав удачный ход, художник становится «невольником чести». Он вынужден сохранять свой «шифр», дабы зритель, захлебывающийся в потоке визуальных впечатлений, сразу мог распознать и отличить его от других. А. Колмыков не скован в своих творческих поисках. Его непрерывные опыты увлекают неоднозначностью, разнообразием и смелостью. Неизменно объединяющее их начало — высокого класса эстетизм. Даже в самых рискованных формальных поисках автор остается верен традиционным ценностям искусства. Ему чужды деструктивные жесты и агрессивность, актуальные для постмодернистской эпохи. На Западе сфера бытования такого искусства — элитарные модные журналы и дорогие галереи. Современный российский арт-рынок не особенно благосклонен к художникам такого плана. Но ситуация постепенно меняется. И вероятно, по прошествии некоторого времени их уделом будут не только выставки, признание знатоков и восторги друзей.

Е. Пригорина

Персональные выставки:

1983 Неофициальная персональная выставка, Москва;
1989 Выставка традиционной игрушки и фотографии Колмыкова «Душа глины», выставочный зал на ул. Ремизова, Москва;
1992 Персональная выставка, Норильск, Россия;
1993 Выставка театральной фотографии, Международный фестиваль «Кук-Арт», Царское Село, С.-Петербург; Галерея ADC, Москва;
1995 «Новые Фотографические Коллекции», Галерея Spider & Mouse, Москва; Винотека, Литцен, Австрия;
1996 В.Ц. «Московская галерея на Кузнецком мосту»