Артём Шульга

Моё почтение, господа! Сегодня склонился к неумолимому концу знаменательный день. Сегодня те из вас, кто прочтёт эту записку до конца, просветлятся рентгеном знания. Вы обрящите суровый путь извилистой мысли в лабиринте головного мозга! Меня осенило! Нет, к счастью я не изверг из недр науки Второй закон термодинамики, не изобрёл радио, мне даже не приснилась таблица Менделеева! Нет господа! Всё было значительно сложнее! Всё началось довольно обычным образом – на улице стоял летний вечер. Милые озабоченные лица прохожих светились в лучах заходящего солнца. Затасканные обвисшие щёки, красные вывалившиеся щучьи глаза, кривые вертлявые втягивающие, как гигантские пылесосы, городскую суету носы. Всё указывало на то, что это был не простой вечер, это был простой вечер пятницы. В такие минуты город начинает дышать. Зажигаются огни круглосуточных аптек, кафе и ресторанчиков, хорошие собаки выводят на прогулку своих тротуарных дам. Бульварные щёголи с гладко выбритыми бородами и напомаженными чёлками спешат на встречи к юным девам. Город оживает. Если посмотреть на него со стороны прилавка с поджаренными свиными ляжками, можно увидеть как кто-то с обеспокоенным видом размышляет о смысле жизни, кто-то высматривает сквозь витрины встречный беглый взгляд, попутно собирая сонными глазами окурки и впечатанную в асфальт многолетними стараниями анонимных прохожих жевательную резинку. Сложно себе вообразить, господа, что сам Эйфель, этот гений зари телекоммуникации, мечтал об этом! Сидя в уютной брассерии на берегу Сены, кокетничая с картавой официанткой и потягивая скривившимися от удовольствия губами очередную порцию ненавистного арманьяка.. Об этом тяжело говорить! Философский камень залёг под моим радужным сердцем! Птица счастья ранила меня своим неумолимым клювом! Девушки! Пряный плод адамова ребра и проведения! Эти безбородые узники мужского деспотизма! Опомнитесь господа! Лохматые подмышки и заискивающие волосы торчащие из ноздрей, это ещё не вся тяжесть вины лежащая на сильной четвертине человечества! Мы повинны в своей грубой власти. Владычество застит нам глаза. Кто выймет из них караван правды засыпанный песками времени? Кто вскормит наши возгордившиеся души борщом и варениками? Вы думали об этом? Я думал! Просыпаясь залитым цунами холодного пота, я ничего не мог поделать! Я страдал от безысходности! Я внимал звукам ночи, но ничего не слышал! Я был нем, как истовый рыболов на поклёве! Всё тщетно! И вдруг, как я уже писал выше, меня осенило! Минутное озарение ворвалось в моё полусонное сознание и совершило революционный захват власти! Я понял, что влюбился.. И уснул 32 месяца, хрен кто упомнит какого года. Ваш добрыйЪ, господин Шульгенгауэр