Артём Шульга

Обрывки
(Поэтическая поэма полу-романъ)

Глава восемнадцатая.
Ответы на вопросы


Действующие лица:
Как-то вошёл со мною в переписку Светомир Портков, дивный человек. И изъясняется дивно. И буква по-книжному писана, и бумага выделки невиданной, которой у нас не знают.

[Запись в дневнике Ломоносова ок. 1760 года, там же вложен согнутый вчетверо лист белой бумаги с печатным текстом].


---
*Некоторые места, в следствии разнообразныхъ событий, могут быть затронуты чернильными пятнышками.




Меня в некотором роде давно интересовали некоторые вопросы. Начался этот интерес ещё во времена бурной молодости, уже тогда некоторые из вопросов не просто посетили меня, как других моих сверстников, но и начали потихонечку подталкивать к поиску ответов на них. Некоторые из вопросов были просты и наивны, некоторые же и вовсе казались не вопросами, а заблуждениями юного ума. И всё же, большая часть круга интересовавших меня тем требовали в некоторой степени ясности.
Так одним из ранних вопросов было возможное объяснение кошачьего недопонимания. Меня интересовало становление социального аппарата котов разных культур. Примером, поймут ли друг друга коты одной породы, выросшие на разной культурной почве? Близко ли мировоззрение бразильского кота и молдавского? Могут ли они понимать друг друга? Как влияет культура и язык хозяев на развитие личности кота? Вот малая часть вопросов, которыми я задавался при погружении в заданную тему.
Систематичный подход к решению широкого спектра задач сызмальства помогал мне. А тяжба ко всему новому устремляла меня к поиску всё новых и новых вопросов.
Немного позже я понял, что меня действительно увлекают именно вопросы, а не поиск разумного решения и прямых ответов на них. Я понял, что хороший вопрос уже содержит в себе вполне сносный ответ. Идеальный же вопрос иногда и вовсе способен предложить совершенно не подразумевавшееся изначально решение, более того, способен стать новым вопросом.
Я назвал эту особенность «доминантой вопроса», что являло собой вопрос второго порядка — серьёзное исследование причинной связи в цепочке вопрос-вопрос.
Счастьем было разрабатывать ежедневно сотни новых вопросов, они пленяли мою голову. Рвение будило меня утром и не отпускало до поздней ночи, я трудился не зная продыху. Можно сказать, наука сделала меня человеком. Бескорыстная жажда быть полезным обществу и своим вопросам ставили предо мной всё более и более сложные задачи, на решения которых я не мог себе позволить растрату драгоценного времени. Ведь меня поджидал новый день, который таил в себе бесконечную череду труднейших вопросов. Я не мог позволить себе отвлекаться на рутину. Высокая квалификация в вопросах вопросов не должна была пропадать в бесконечной череде поиска решений.
Я ставил вопрос ребром, боком, выводил из него корень, измерял радиус и окружность, описывал форму. Иногда высчитывал среднюю скорость распространения в воздушной среде, но чаще среди человеческих сообществ. Я изучал мелодику вопроса, его морфологию и строение костного скелета. Изучал плотность, и содержание щёлочи, если вопрос был едким.
Первым приняв вызов вопросов на себя я выстоял и преуспел в их систематизации и классифицировании. Ряд вопросов был лично мной выстроен в шахматном порядке.
Не все могли согласится с моей аскезой. Семья, друзья, знакомые не понимали серьёзности моего увлечения. Учёных часто недопонимают, в особенности в начале их пути. Я задавал им эти вопросы и позже, задав некоторые уточняющие вопросы и получив на них исчерпывающие вопросы, они успокоились. Нужно быть терпимым к обычным людям, ведь не все могут войти в положение исследователя и обрести его знания и вопросы, для оперирования ими.

Я счастлив, что могу посвятить себя любимому делу? Думаю, как и любой человек нашедший своё призвание? Ощущающий свою полезность обществу, служащий человечеству?


Портков.