святослав пономарев

FOTO&VIDEO
Рена Гвоздева
Трубы, Тибет и фотография.

Хотя они перевернуты к верху ногами, это не Базелитц, изображены лабиринты, но это не Кортасар, мерцающие неизвестные тексты не имеют никакого отношения к X-Files.

Когда у вас крошатся зубы, вы уже ничего не можете делать, вам кажется, что даже музыка, которую вы слушаете из окна, причиняет вам боль, но это происходит до тех пор, пока музыка не становится такой ужасной, чтобы к ней вам пришлось прислушиваться. О да, говорите вы, это ритуальная музыка, и забываете про свои зубы. Потом, под впечатлением от слышанного, видите фотографии. На них обнаженные женщины (правда, можно решать и о степени сколиоза и о неправильном питании городских жителей - но это не так важно). Так, на фотографиях женские спины, а на них тексты, которые, звучали под музыку и избавили вас от зубной боли. Это было бы очень приятно, и вы даже можете захотеть оставить себе фотографию – на память о том, что вас спасло, на память о чуде. Но этого не случается, потому что вы начинаете разбираться в том, что же вы видите, и что вас избавило от самого ужасного что только могло случиться в жизни кого бы то ни было, а тем более вашей.

Перед вами фотография. И вы даже сначала не можете вполне увериться в том, что это. Скорее всего, конечно фотография, но у нее странная фактура; потом вы узнаете, что ее печатали через слюду и придали поверхности ту муаровую зыбкость, которая вас так удачно обманула. Да, на фотографии изображены женщины, правда, без всякой акцентации их пола, просто женщины (если изображать человека и самую его душу, то проще изображать женщину, поскольку ее удлиненные пропорции, стилизованные еще в скульптуре готических соборов, лучше выражают устремленность и загадочность перепитий человеческих переживаний и стремлений духа). И еще проявляется то, что в состоянии медитации, в которое вводит художник-фотограф свои модели с помощью тибетской музыки в собственном исполнении, они теряют свою сексуальность, и энергия, до того направленная на влечение и привлечение, теперь вполне гармонично связана с текстами, смысл которых несмотря на сюжеты, где олени разговаривают с птицами и древо мира является древом жизни и смерти, не смотря на эти сюжеты тексты посвящены углублению в поиски света - истины, открывающейся последователям до-буддийских тибетских верований. Вполне можно согласиться, рассматривая эти фотографии, что проецирование слайдов на тело, а в иных опытах художника – на лица, головы – идея не новая, и уже вполне отработанная другими. Но каждый раз, сравнивая, проводя преемственность или критикуя за цитирование, сталкиваешься с вопросом: каков конечный результат, процесс и приглашение к творчеству, побудившие автора создать именно это произведение. Так в фотографиях Пономарева цитирование (если можно так обозначить возвращение к старым приемам) и игра с воспоминаниями зрителя – лишь эхо, помехи видения, вызванные совершенно иным процессом. Процессом религиозного путешествия и исповедания. Человек (художник, музыкант, фотограф), уже давно известный московской публике, лет десять назад изменил направление: из джаза, импровизации вне заданной драматургии, он пришел к действам, вначале – на основе современных научных реконструкций египетских ритуалов, а позже – древнего Тибета, религии бон-по, идея которой – соединение души человека и света. Согласитесь, не так много религий в мире, которые поклонялись четыре тысячи лет до рождения фотографии богу фотографов.
И появились фотографии, где соединились обнаженные, свет ( в виде проекций и изображения с проекциями), музыка, звучащая в студии в момент съемки и присутствующая – инструментами, – в кадре.


В марте 2000 года в зале РОСИЗО галерея Елены Врублевской провела выставку-перфоманс фотографий Пономарева(кураторы Березнер и Чмырева): сидели модели, музыканты извлекали звук, по мощи накрывавший собою весь центр города, проецировались фотографии на стены зала… Фотографии были увеличены в несколько раз по сравнению с оригиналами, сейчас, в журнале, вы видите их уменьшенными во столько же раз. И каждый раз нет ощущения реального формата - изображение может сжиматься и растягиваться благодаря устройству композиции, предполагающей и точное соотношение света и тени, и рисунок, изображающий конкретное тело (спину, ноги и проч.) и абстрактные линии на плоскости, те линии, которые связуют углы и центр, горизонтали и вертикали плавными синусоидами, «линии красоты», как любили обозначать этот рисунок древние греки. Монументальное начало, способное предельно точно передать масштабность древних идей – это начало присутствует в фотографиях Пономарева.

Фотография – игра света и тени, фотография – глубины и перспектива в изображении, фотография – фильм, сюжет, рассказанный в одном кадре – этой фотографии нет в работах Пономарева. Его фотография близка графическим искусствам, декоративным, пронзительным до трепета в сердце у зрителя, «штудиям» обнаженной натуры русскими фотографами начала века.
Как бы не стремился фотограф приблизиться к эстетике Тибета, он остается интерпретатором чужой для зрителей собственной культуры.