Этот текст не адресован никому конкретно, и стрелы его не имеют цели.
Часть 1. Вступительно-лирическая
Заречный. Где это? Полезла в карту. Гугл-мэпс отказывается давать план города. Зато вокруг топонимы с чУдными названиями: Камыши-Хвощи, Чемодановка, Парижская коммуна, Новая Жизнь, Победа, 10-я артель....
Город с секретом. Город за колючей проволокой — один из десяти российских по-прежнему закрытых городов. Объект, который хочется исследовать, как хочется исследовать ученому или художнику любое странное ответвление эволюции, вроде утконоса или аэростата.
Если честно, я просто давно хотела долго и нудно ехать в поезде. Заткнуть уши аудиокнигой и умолкнуть на сутки или больше под стук колес.
Мои отношения с фотографией стали другие — это уже не влюбленность до умопомрачения, но скорее брак по привычке.
Именно поэтому я еду на фотосимпозиум в Заречном — осмыслить и вдохнуть жизнь.
Что это за зверь, Фотосимпозиум? Звучит странновато, с самого начала. Если это симпозиум, значит, наверно, что-то умное. А когда слышишь о чем-то умном, даже издалека, то хочется вспомнить: «а я не поехал. Я купил мотыля и пошел на реку».
На самом деле, фотосимпозиум — это в корне ошибочное название для данного мероприятия. На симпозиуме мы должны были бы собраться, чтобы читать доклады, делиться опытом и думать о судьбах фотографии и Родины. На этом же симпозиуме ничего подобного не предполагалось. Это исключительно практическое мероприятие по быстрой съемке во славу города. Возможно, название симпозиума призвано придать значимости событию в устах прессы и администрации. И названо это событие по аналогии с Симпозиумом Скульпторов или Художников, которые тоже проходят в Заречном. Симпозиум художников, кстати, называется «Атомный ренессанс». Возможно, симпозиум фотографов стоило назвать «Атомный декаданс»? (неудачная шутка).
Но если такое умное, окруженное таинством собственной важности мероприятие, то почему — Заречный?.. Власти этого города не учли, что насколько безопасной и буколической может стать деятельность скульпторов и художников-пейзажистов, настолько же взрывоопасной может быть фотография. Особенно в городе, который любит охранять свои секреты.
В прошлом году, осенью, в Заречный ездила моя подруга. Пожалуй, если бы не эти вдохновенные рассказы и горящие глаза, я бы не кликнула галочку на своем портфолио в Фотосоюзе.
Как дать рациональное определение случившемуся? Одиннадцать фотографов были приглашены в закрытый город, чтобы создать фоторепортажи в сжатые сроки на конкурсной основе.
Не город, а ЗАТО.
Зато Заречный.
Зато десять дней снимаешь.
Зато хорошо кормят.
Зато платят деньги.
Зато — оправданный побег от повседневности. В общем, сплошные зато.
...Пропаганда? Это слово звучало у меня в голове ровно с того момента, как я услышала конкурсные задания. «Семейный фоторепортаж». «Будущее города — в наших руках» (молодые специалисты). «Заречному — 55». Не хватает только номинации «Вперед, к строительству коммунизма!».
Моя закалка из школы «настоящей фотожурналистики», которая «не врет», заставляла все время содрогаться даже при мысли о слове «пропаганда». Фотографический агитпроп как наследие советского времени. Постановочные фоторепортажи. Все в восторге взирают на лампочку Ильича (тридцатые). Счастливые крестьяне идут от собственноручно сожженной деревни, которая теперь не достанется немцам (сорок второй). Знамя над рейхстагом, и солдат-герой с тремя часами (сорок пятый, часы — недогляд цензуры, — позже замазаны). Имена авторов могу назвать, но мне кажется, это не авторы как автономные единицы, но массовый продукт эпохи. Новой же эпохе (путинской «стабильности») нужны новые герои и новые картинки и, если хотите, новая пропаганда. В то же время, нужен разрыв шаблонов, чтобы не повторить старое.
Но эпоха не чувствует спирали истории, и предпочитает наступать на те же грабли. И наверняка у этой эпохи найдутся свои герои, вроде Лени Рифеншталь, которым, потом, возможно будет стыдно. Хотя чего стыдиться, они же всего лишь «делали свою работу», и при этом не скрывая наслаждались процессом. Никого не надо винить в происходящем, потому что у нас ведь, судя по плакатам, все очень хорошо. А фотографическую «чернуху» смотреть никто не хочет.
Эти вопросы преследовали меня давно. Мои родители смотрят телевизор, и их реальность формируется оттуда. Я работала в «общественно-политическом» журнале, и я не понаслышке знаю, что такое «редакционная политика». Я знаю, что картинка (больше движущаяся, чем стабильная) — формирует рамку мира у большинства. Есть в этом некоторая ответственность, нечто, к чему нужно относиться с придыханием.
Поэтому поиграть с пропагандой в кошки-мышки очень интересно. Ухитриться внешне выполнять все требования, но внутренне нести протест против сути этой самой пропаганды. Протест, который будет играть в картинках, но за который тебя не смогут четвертовать, потому что не смогут это понять и объяснить.
Вот это, как мне кажется, сверхзадача, актуальная для тех, кто остался в теперешней России.
Мы едем в закрытый город, чтобы снимать счастье жизни в изоляции за колючей проволокой. Нам дают такое ответственное задание — потому что мы молодые и талантливые и все можем. И потому что у администрации нашлись ресурсы.
Конкурсный отбор происходил на сайте фотохудожников, что уже о многом говорит. Не кадры решают все, но платформа, на которой эти кадры куются. Фотосоюз является практически единственным официальным объединением фотографов. Многие говорят, что ничего, кроме «корочки» это не дает. Корочка — это проход в некоторые музеи бесплатно, ну еще отмазка от ментов. Плюс — участие в некоторых фотосоюзных конкурсах, как например вот этот.
Тут есть свои плюсы. В Союзе Фотохудожников при помощи административных механизмов и региональных фестивалей поддерживают фотографию, которая иначе никому не нужна. Она не продается ни в прессу, ни в виде коллекционных отпечатков. Она застала где-то между... или позади. Между любительством и гордостью принадлежности к «творческой профессии». Однако творчество отличается от искусства. Поэтому политика фотосоюза — изначально противоестественна здоровой эволюции и законам рынка: они дают надежду (и корочку) тем, кто дальше не будет знать, как себя применить. В том числе, таким, как я. Ведь меня сделал «фотографом» именно фотосоюз. До этого я была просто девочка с фотоаппаратом, а это большая разница. Но потом попала в колесо «системы» — сначала фотошкола в тверском дворце молодежи, Дельфийские игры, и потом эта горделивая, но нефункциональная корочка.
Однажды я читала одну книгу с интригующим названием: «Почему художники всегда бедные». Там один умный экономист-художник писал, что вот если бы не такие вот элитарные штучки как конкурсы и гранты (и — сипозиумы, хочется сразу добавить), которые достаются только избранным, масса художников не питали бы лишних иллюзий, а подстроились бы под законы рынка или освоили бы параллельную профессию, и пошли бы там... фрезеровщиками на завод. Гранты являются скорее исключением, и достаются одним из тысячи, заставляя всех остальных досадливо кусать локти. Примерно вот эта спорная теория была изложена на трехста с лишним страницах красной книжки, однако — фотографы не против грантов. Наоборот, в России с грантами какая-то напряженка. Слово фотограф у нас звучит непрезентабельно, потому что тебя сразу относят к «свадебщикам» или «службе быта» (выражение Меглинской). Поэтому мы, чтобы обозначить свою принадлежность к высокому, пользуемся смехотворным оксюмороном «фотохудожник». Фотохудожник — это как электрошвабра. С одной стороны, электро, с другой стороны, еще пока швабра. Фотохудожник — это либо коллажист, либо фотошопщик. И еще, возможно, пикториальный фотограф. На этом мои представления о «прекрасном» в фотографии исчерпываются. Но фотография — гораздо более интересное, привлекательное и многослойное явление, чем какой-нибудь «арт». Поэтому мне кажется правильным называть вещи своими именами.
Что касается грантов, то они нужны. Но гранты нужны для того, чтобы поддерживать, а не убивать независимость. А тут — нам пока приходится осваивать методы параллельной борьбы — за грант и одновременно за личную и творческую независимость, за неприкосновенность духа. По крайней мере, в этом я была твердо уверена перед поездкой, и такую цель задала самой себе.
