По какому принципу вы отбирали работы?
Мы решили показать по несколько работ из разных серий, так как целиком они просто не могли поместиться в галерее. Мы рассуждали так: выставка проходит в марте, когда в Москве еще фактически глубокая зима, поэтому надо показать то, что обрадует.
Название выставки «I mirror you» – литературное, хоть и с ошибкой по-английски, но совершенно ясное, многослойное и поэтическое. Сейчас я вообще много работаю с текстом.
На выставке впервые показана серия "Confetti" (2013) В ней фотографии, где я с помощью дырокола вырезала разные печатные фразы. Например в работе The House Where The Party... – целая цитата из газетной новости: The House where the party was had been cut in half and the neighbors had found it the next morning in two pieces. Меня поражает, что такое можно прочитать в газете. После вечеринки у девочки-тинейджера, которая осталась на два дня без родителей, дом разделился на две части. Как это могло произойти? Я выложила цитату на открытку и сделала снимок, который напечатала размером 100х77 см. Мне кажется, необходимо укрупнить эту историю, чтобы осознать, что же случилось.
Конечно, мы же привыкаем к потоку абсурдных новостей и событий.
Не только привыкаем, но уже и не обращаем на них внимания. Но, если вдуматься, то мне представляется дом со всей мебелью, который просто ровно распилили пилой гости.
Вся серия Confetti с большой иронией и юмором сделана.
Юмор и ирония – очень важные слова для понимания того, что я делаю. Если человек приходит без них, ему будет трудно понять мои произведения. Я обращаюсь к думающим и ироничным людям.
Весь этот накрахмаленный текстиль – символ мира отчаянных домохозяек. Мира буржуазных традиционных ценностей, который у нас в стране, возможно, еще не дозрел. У нас все смешано – то ли мир наших бабушек, то ли мир новых русских. В любом случае, представляется идеальная хозяйка, которой есть что сказать – и она находит способ сделать это изящно и убийственно. Это моя любимая серия у тебя.
Спасибо. Мне было интересно как она отзовется в Москве, именно в связи со сказанным. Я живу в двух культурах, и понимаю, что здесь другое представление о том, что значит красивый дом, что старомодно, что шикарно.
Перфекционистка узнает, что мир не так идеален и идет путем идеальных посланий.
В каких-то вещах я наверное перфекционистка. Важная работа серии "Confetti" это фотография конверта с незаметно проступающими через полупрозрачную кальку словами «You are an idiot». Буквы в нем не читаются с расстояния, и нужно приблизиться вплотную, чтобы вот это прочесть. Сначала кажется, что там что-то очень нежное написано.
На самом деле конфетти проходят через всю выставку в том или ином виде. В серии «Manfredi» (2012) я представляю перфорированные фотографии, где конфетти вырезаны из изображения и прямо в раме под стеклом внизу работы насыпаны.
Вероятно, конфетти это единственный
вид мусора, который принимает перфекционистка?
Никогда про это не думала, но мне кажется, это очень точно подмечено. Один мой старинный друг, посмотрев на перфорированные работы, сказал, что вырезанные кружочки, лежащие на дне рамы, это взгляды. Если представить, что каждый взгляд работу дырявит, то так чувствует себя человек, на которого все смотрят. В нем глазами вырезают дырочки. А за самой фотографией – зеркало. Мне это очень понравилось.
Ты художник, работаешь с изображением, в какой бы технике оно ни было. Где ты получила образование?
В Москве я закончила МХУ памяти 1905 года, а в Швейцарии я закончила высшую школу визуальных искусств в Люцерне. Это совершенно разные подходы к обучению. Они оба мне очень многое дали именно в совокупности. Надо сказать, в некоторых моментах они буквально взаимоисключающие и противоречат друг другу. И я понимаю, что любая школа – это только метод, дальше человек должен все равно думать сам. Я подхожу к фотографии как к живописи или рисунку, из-за этого мои фотографии не похожи на фотографии.
Какие камеры ты используешь в работе?
На этой выставке есть и Hasselblad, и Arca Swiss. А есть печать со сканов негативов среднего формата. Я часто снимаю на пленочную Mamiya, когда нужно далеко ехать и нет возможности брать с собой чемоданы со светом и тяжелую камеру, тогда я беру камеру в сумке через плечо. Мне кажется важно знать, какая из них приводит к какому результату.
Серия I Mirror You, давшая название выставке, сделана Arca Swiss. Человеческий глаз видит менее резко, чем ее объектив. Все изображения напечатаны больше своего физического размера. Для меня важно, что при ближайшем рассмотрении проступают подробнейшие детали, которых мы обычно не видим. Возникает ощущение, что изображения более реальны, чем реальность. Это по большей части композиции с цветами. В работе "Unclear Nuclear" букет увеличен раза в полтора, от этого возникают ассоциации с классическими натюрмортами 17-18 веков.
Да, видно все, вплоть до подписи на вазе. Это ваза сделана по твоему эскизу?
Да, она расписана на фарфоровой мануфактуре "Meissen" по моему рисунку. Там возникла идея соединить традицию и современное искусство, и я была приглашена сделать проект на их трехсотлетие. Я нарисовала от руки вазу с атомными взрывами, и ее виртуозно воспроизвели на фабрике. Это смешная история. У меня был готов очень подробный эскиз города без всяких атомных бомб, я его всю ночь в гостинице делала. Пришла с утра на фабрику, где мне дали самого опытного мастера, который всю жизнь рисует канонические мейсенские цветы и букеты. Я ей эскиз показала, а она может только цветы рисовать, а все остальное – другие отделения на других этажах, с ними надо за сутки договариваться. Она очень разволновалась, и я срочно придумала вазу с атомными взрывами – они же очень похожи на цветы. И мы все сделали, все успели.
На выставке, кстати, есть несколько работ, которые я сняла в Мейсене на пленку. Разница огромная, на них вблизи видно зерно. Фотография на пленку для меня физический процесс: свет разъедает эмульсию, делает в ней углубления, рельефы, для меня это чудо. Весь этот физический и потом химический процесс обработки эмульсионного слоя. А дигитальная фотография – бесконечные бесчисленные "замеры и регистрации" света и цвета. Когда информации начинает не хватать, мы начинаем видеть пиксели. Помнишь, лет двадцать назад часто говорили про цифровую фотографию: «Все равно так резко, как на пленку, никогда не будет», а теперь совершенно очевидно, что цифра ушла далеко вперед по этому параметру, сильно обогнав даже человеческий глаз, и мы уже даже привыкли смотреть на картинки более резкие, чем наше собственное восприятие реальности.
Интересно, что когда мы видим что-то резче нашего глаза, это вызывает некоторое возмущение. Возмутительная перфектность!
Другой вопрос – про фотошоп, какие у тебя с ним взаимоотношения?
У меня с фотошопом все довольно просто – я им пользуюсь, если нужно. Мне кажется, вообще возможность все менять в картинке после съемки больше не заставляет фотографа внимательно смотреть и долго думать. Я сразу это замечаю.
Но у меня есть одна новая трехмерная серия Common Memmory (2013). У нас из нее всего две работы на выставке и они уникальны в том смысле, что они меня саму удивляют.
Меня интересует только то, что никто не делает. У работ этой серии удивительное свойство. Если подойти вплотную к изображению и рассматривать вблизи – видно абсолютно все – вплоть до выработки ткани. Но чем дальше от нее отходишь, до расстояния, с которого обычно смотрят на работу такого размера, чтобы увидеть ее всю, тем больше все расплывается, становиться нечетким и нерезким. Для меня это описание свойства человеческой памяти. Мы многое помним в общем, но со временем детали и подробности стираются, и мы должны долго вспоминать и думать про события, в них опять погружаться, чтобы все воскресить. Возвращаясь к фотографии "Common Memory", когда мы подходим ближе – начинаем «вспоминать» и все проясняется. В таком ракурсе меня интересует фотошоп.
Когда он придает дополнительный смысл работам?
Да. Когда он создает смысл.
А в остальных случаях ты выстраиваешь фотографию руками от и до?
Да. Я просто люблю делать инсталляции.
Я сначала все собираю, выстраиваю, а потом делаю фотографию. А потом часто делаю пост-
Фотография приобретает новое качество. Мне кажется, жизнь предметов – важная тема для тебя.
Я часто фотографирую предметы, не имеющие никакой другой ценности, кроме эмоциональной. У меня много всяких коллекций на разные темы, я их храню и использую в произведениях.
В моих инсталляциях хрупкие предметы очень часто помещены в необычные для них ситуации и условия. Это про страх, про хрупкость бытия. Одно звено только вынь, и все разрушится.
В перфорированной работе "My Collection" это особенно чувствуется. Все стеклянное и фарфоровое, и все непонятно как держится, и, вот-вот рухнет. Это работа не про вещи, она про нашу жизнь.
