6 марта в «Росфото» открылась выставка «Путь женщины» Даны Киндровой.
В России, стране, где нет ни одной приличной публичной феминистки, где феминистское искусство лишь пробует взять в руки карандаш на фоне критики, что все было сказано в 70-е, появление подобных выставок, приуроченных к «женскому» празднику, страшно радует даже строгих и маститых исследовательниц гендера. Их приводит в восторг сам факт картинки, не похожей на образ, к примеру, тиражируемый ресурсами стоковой фотографии.
Через несколько лет в «Росфото» можно будет увидеть что-нибудь связанное с ЛГБТ-дискурсом, годов так из 70-80-х. Красивый и чувственный черно-белый репортаж с гей-прайда. Подготовленный и оформленный осторожно, отстраненно и с самоиронией. Сейчас государственному музею действительно неуютно искать современное и острое на тему феминизма во всем многообразии его разновидностей — это крайне неактуально и не вяжется с нынешней государственной программой семейной политики, четко указывающей женщине на ее место.
Поэтому выставка «Путь женщины» Даны Киндровой только мимикрирует под гендерную тематику. Она больше про человека, который прошел путь от тоталитарного изоляционизма к рынку, воспринял новые ценности и сменил в руках флажки, оставшись при этом на одном месте. Перевод на русский — не очень честный, английское название звучит как Women’s destiny, т. е. женская судьба.
Организаторы ушли от пафоса речи, допустив логическую неточность. Путь остался за скобкой. Женщина: не важно, при советском диктате ли, при объединенной Европе, — не перестает жить, рожать, тяжело работать, позволять себе быть субъектом и объектом. Солнце продолжает освещать обыденное. И ничего нового и эволюционного ни в 70-х, ни в 90-х, ни в нулевых с женщиной и ее гендерной ролью не произошло.
Саму Дану раздражают всяческие «измы». По ее собственным словам, она никогда не испытывала проблем с мужским диктатом (что крайне подозрительно при опыте соцлагерной жизни в анамнезе), и никогда не испытывала неудобств, связанных с судьбой женщины-фотографа. Фотография Киндровой — это добротное классическое черно-белое изображение, более осторожное, городское, менее свободное и размашистое, более статичное, чем, например, у Ляли Кузнецовой. Почему такое сравнение. Наверное потому, что обе они похожи, и не только внешне и манерой говорить о себе и о работе. Скорее всего, это связано с их отличительными и типично женскими особенностями терпеть и принимать.
